Инь, янь и всякая дрянь

– Эй, вылезаешь? Если нет, то я обратно еду, – вернул меня к действительности голос шофера. – Плати тогда за дорогу, туда-сюда за одни деньги я не езжу.

Я выкарабкалась из микроавтобуса и попыталась открыть калитку. Она оказалась заперта, рядом на сером бетонном столбе висела коробочка домофона. Я нажала на кнопку.

– Фр-хр-бр, – незамедлительно понеслось из устройства.

– Хочу попасть в интернат, – сказала я.

– Мх-фр-бр.

– Сделайте одолжение, откройте, я пришла навестить родственницу, – соврала я.

– На часы поглядите! – заорали слева. – Какие посещения в семь вечера?

Я повернула голову на звук. Чуть поодаль от центрального входа высилась бытовка, из нее выглядывал дед, одетый в черную форму.

– С трех до пяти ходить надо! – бушевал он.

– Я работаю.

– И чего?

– Смогла лишь вечером приехать.

– Закрыто!

– Может, откроете?

– Ишь, хитрая! – завопил дедок. – Родителей государству спихнула, ихнюю квартиру себе заграбастала, а теперь приперлась у матери пенсию забирать! Знаю я тебя!

– Мы знакомы? – поразилась я. – Вроде никогда не встречалась с вами.

– Не прикидывайся, Анька, – шумел подслеповатый секьюрити. – Тебя главный пускать не велел! Додумалась – у больной матери часы сперла… Пьянь рваная! Иди отсюдова!

– Вы обознались, я Таня Сергеева.

– Точно, Аня Сергеева. Канай вон!

– Не Аня, а Таня! – заорала я.

– Еще и издевается…

– Татьяна Сергеева! Таня! Та-ня! Не Аня! Пожалуйста, откройте калитку! – продолжала я упрашивать.

– Часы матери вернуть хочешь? – подбоченился охранник. – Клавка! Подь сюда!

Из сараюшки высунулась голова с «химическими» кудрями.

– Что тут, Петрович? – сурово спросила она.

– Анька заявилась! – сообщил ей дед. – Сергеева, Галины Михайловны Андреевой дочь, прошмандовка и воровка!

– Ну-кось, отойди, – сказала ему напарница и вышла во двор. – Вовсе это и не Анька. Вы кто?

– Татьяна Сергеева, – представилась я. – Дедушка неправильно расслышал мое имя.

– Не дедушка, а начальник охраны, – весомо заявила тетка. – Что вы хотите?

– Навестить родственницу.

– Поздно спохватились! Контингент уже спать пошел.

– В семь вечера? – поразилась я.

– И хорошо, – заявила баба, – меньше хлопот от них. В основном корпусе уже свет выключили.

– Моя… э… двоюродная сестра находится в коммерческом отделении, – на всякий случай сказала я. – Оксана Бондаренко. Может, знаете ее?

– В платные домики идете? – оживилась охранница. – Чего ж раньше не сказали! Вход тысяча рублей, круглосуточно.

– Сколько?

– Тыща!

– Ну и тариф… – вздохнула я.

– Тогда приходите в установленное время, – фыркнул дед.

Я достала кошелек и просунула сквозь прутья бумажку. Ассигнация исчезла в мгновение ока, даже осталось непонятным, кто из двух бравых секьюрити схватил ее.

– Рулите по дорожке, – любезно сказала тетка, открывая калитку. – Левей держитесь, тама домики и будут.

Я углубилась в парк, который по мере моего продвижения вперед делался похожим на лес. В конце концов вымощенная камнем дорожка привела меня на полянку, где стояли небольшие избушки, похожие на бунгало. Дверь одного коттеджа украшала табличка «Администрация коммерческого отделения». Я нажала на звонок, замок щелкнул, дверь распахнули, даже не поинтересовавшись, кто просится внутрь. Я очутилась в просторном холле, увидела симпатичную девушку в розовом халатике и поздоровалась с ней.

– Добрый вечер, – улыбнулась в ответ медсестра. – Меня зовут Женя. Чем могу помочь?

Спрашивать сразу про Оксану Бондаренко мне показалось неразумным, поэтому я, навесив на лицо озабоченное выражение, сказала:

– У меня есть пожилая тетя, очень больная.

– Понимаю, – кивнула Женя.

– Я работаю и не могу за ней постоянно следить.

– Конечно, – грустно сказала девушка, – нельзя же собственную жизнь совсем угробить. Старики свое отвеселились, некрасиво у молодых их годы отнимать.

Вдохновленная приветливостью Жени, я пустилась во все тяжкие:

– Тетя, увы, почти безумна.

– Бедняжечка, вам так тяжело!

– Ужасно, – закивала я. – Добрые люди посоветовали мне ваш интернат. Но… понимаете… дом престарелых… Конечно, тетка не мать, но она меня вырастила… Не хочется ее на железную кровать, в восьмиместную палату.

Женя всплеснула руками:

– Прямо жуть сказали! У нас эксклюзивные условия – отдельные коттеджи, возможны любые варианты. И как раз место на днях освободится. Ну максимум через неделю.