Остров надежды

Герметизированных!.. Это слово Семка знал очень хорошо, и сейчас оно показалось ему чудом. Судорожно вздохнув, он побежал.

За люком не было воздуха, там оказался расстрелянный тамбур, который занимал развороченный корпус робота и два начисто сожженных человеческих тела: Семка не мог поверить, что надежда оказалась напрасной. Преодолев препятствие, он бросился дальше, уже потеряв контроль над своими действиями. Пробежав целую анфиладу полуразрушенных залов со следами жестокой борьбы людей и машин, он внезапно оказался в тупике коридора…

Глава 5

Живительный воздух тягуче и сладко вливался в располосованную спазматической резью грудь.

Семка открыл глаза. Шлюзовая камера была полна дыхательной смесью, внутренний люк распахнут, и за ним виднелся фрагмент ярко освещенного коридора. Последним воспоминанием, которое сохранила память, было удивление, когда тупик превратился в открывшийся люк. Еще он помнил спазм удушья и собственные пальцы, рвущие замки шлема, как только наружный люк встал на место…

Некоторое время он просто лежал на полу, с наслаждением вдыхая сладковатый от обилия кислорода воздух. Силы постепенно возвращались к нему, а вместе с ними пришло беспокойство, которое через минуту уже стало невыносимым. Несколько раз всхлипнув, он заставил себя встать и, подобрав оружие, шагнул в ослепительное сияние ярко освещенного коридора.

Проход оказался коротким, всего несколько метров. Его стены и потолок, образующие арочный свод, мягко сияли. В противоположном конце Семка увидел еще один распахнутый люк.

Крадучись подойдя к нему, мальчик, изнывая от тревоги, заглянул в следующее помещение.

Его самые худшие предположения оказались верны… Он отпрянул от люка, но идти было некуда! Кислородный баллон пуст, и, чтобы выбраться отсюда, он сначала должен найти ему замену… Набравшись решимости, Семка вновь заглянул за край люка.

Коридор продолжался, рассекая огромную комнату на две половины, но его стены стали прозрачны, и сквозь них были отчетливо видны машины!.. Они работали. По блокам электронной аппаратуры метались замысловатые сполохи сигналов, тускло светила пара экранов, механические части с монотонной размеренностью совершали наборы одних и тех же движений.

Семка, сжав в побелевших пальцах мокрую от пота рукоять «MG», шагнул в проем люка и остановился, скованный мистическим ужасом, — пройдя всего несколько метров, он оказался один на один с огромным количеством работающих машин, которые с самого рождения были для него синонимом слова «смерть»…

Чудом удержавшись от выстрела — затронуть такую громадину было бы безумием! — он рванулся вперед, вихрем пролетел по коридору и выскочил в следующее помещение.

Здесь было так же светло и тихо. Чистый воздух струился из неведомых источников, и разгоряченное лицо ощущало его прохладные токи. Вдоль стен прямоугольного зала стояли высокие стеллажи с ровными рядами книг и кассет микрофильмов. Посредине возвышался странный аппарат с несколькими экранами на консоли управления и двумя креслами. Быстро проскользнув мимо неподвижной машины, Семка замер на пороге следующего зала, чувствуя, что находится на грани нервного срыва. Он впервые в жизни попал в такое жуткое и непонятное место…

Следующее помещение резко отличалось от двух предыдущих. Ему еще не приходилось видеть такого упорядоченного скопления вещей: стол, мягкие кресла, длинный диван, высокие шкафы с прозрачными створками — все это не казалось здесь лишним, наоборот, делало комнату теплой и уютной… Но это чувство лишь на мгновение мелькнуло в душе и тут же умерло, раздавленное защитными рефлексами, — Семка по-прежнему чувствовал себя комком воспаленных нервов, и его разум был лишь придатком зажатого в руке оружия.

Пока он обводил взглядом стены, на которых висело несколько странных изображений в темных рамках, в центре комнаты возникло движение.

Он резко повернулся, подавшись назад и вскинув «MG» на уровень груди, но палец так и застыл на гашетке, чуть не дослав ее в положение «огонь».

У низкого дивана стояло удивительное существо, сотканное из света, улыбки и испуга. Семену хватило одного взгляда, чтобы понять, — перед ним «человек»!

Это открытие потрясло мальчика до глубины души. Он оцепенело рассматривал маленькую фигурку, рассыпанные по плечам белокурые пряди волос и голубые, испуганные глаза… Тонкий нос с трепещущими ноздрями и кривящийся в беспомощной улыбке рот совсем не портили этого лица. Она смотрела в черный зрачок ствола и молчала, оцепенев так же, как и он…