Остров надежды

Гигантский суппорт плавно начал выдвигать башню в открытый космос. Один за другим оживали боковые мониторы, по мере того как открывались новые сектора обстрела. И одновременно на многоступенчатых консолях начали расцветать кровавые сигналы. На дисплеях побежали колонки цифр, на доли секунды прерываемые коротким и емким словом «ЦЕЛЬ».

Залп.

Визор гермошлема запульсировал. Андрей видел разлетающиеся в оранжевых сгустках взрывов куски брони. Точки гасли одна за другой, но им на смену появлялись новые. По отсутствию атмосферных выхлопов он понял, что ведет бой с автоматическими истребителями, на борту которых царил вакуум.

Странные вещи порой творит сознание солдата. Через некоторое время Андрей уже не мог с точностью ответить на вопрос — является ли орудийный комплекс продолжением его воли или же его переполненный адреналином мозг лишь придаток этого бесчувственного, полыхающего огнем электронно-механического монстра.

Датчики накопителей энергии показывали половину боевой емкости. Он взглянул на счетчик снарядов. Орудийные погреба почти опустели. Андрей не поверил и посмотрел на хронометр. Он сражался почти тридцать минут!

В прицеле визора остались только две атакующие точки.

Он утопил клавишу на вспомогательном пульте, и по системе потек жидкий азот, охлаждая раскалившиеся отражатели орудий. Откинув лицевой щиток гермошлема, Андрей закрыл глаза и сжал виски. Его трясло. В голове кто-то пролил несколько капель расплавленного свинца. Такова была плата за сверхэффективную сенсорно-нейронную связь с компьютером башни. В моменты такой жуткой опустошенности он ненавидел машины и равно — создавших их людей. Но боль уходила, и он знал, что его вновь и вновь будет тянуть в рациональный и холодный мир виртуальной реальности.

Но это потом. А пока была страшная усталость и тяжкое отупение.

Андрей заставил себя открыть глаза и вызвать ходовую рубку «России».

Удивительно, но система интеркома работала. На мониторе связи появилось лицо второго вахтенного капитана.

— Пятый орудийный комплекс, лейтенант Воронцов, — устало доложил Андрей. — Сектор космоса в районе двигателей свободен от штурмовиков противника.

Капитан молчал, словно увидел безумца или выходца с того света.

«Черт побери, что должно произойти в рубке, если командир так смотрит на офицера, выполнившего приказ?.. Чем они там заняты?» — мысли роились среди боли и постэффектов боя, и вместе с ними росла злая обида.

— Отвечайте, капитан! — в бешенстве потребовал он.

Офицер молчал, и Андрей понял, что сейчас потеряет всякий контроль над собой. Перед глазами плавало видение изуродованных тел Курта и Сергея. Они отдали жизни, чтобы он прорвался, а этот…

Лицо вахтенного капитана исказила гримаса, в которой были гнев и страх. Животный страх перед какой-то неизбежностью…

— Поздно… — выдавил он, и от этого голоса мурашки побежали по спине Андрея. — Приготовься к смерти, сынок…

Монитор связи погас. Он сидел, совершенно ошалевший. Что за черт…

И в этот момент наступил СВЕТ.

Иначе это описать невозможно. Подходит только одно слово «СВЕТ». Он вспыхнул со всех сторон, так, что корабли, казалось, отбросили друг на друга резкие черные тени… Как будто гигантская фотовспышка осветила на мгновение происходящую во тьме драку.

Рука Андрея инстинктивно рванулась к пульту, но экран внезапно полыхнул белым огнем, раздался треск, в нос ударил специфический запах горящей изоляции… и вдруг все с грохотом и стенаниями рвущегося металла ухнуло куда-то в бездну…

Воронцов потерял сознание от внезапной перегрузки, но спасительное забытье длилось считанные мгновения. Автоматика боевого скафандра не могла позволить солдату валяться в беспамятстве, когда вокруг кипит бой, и острый укол инъектора сразу же привел его в чувство. К горлу подкатила тошнота от наступившей невесомости, но гораздо хуже было безошибочное ощущение чего-то страшного и непоправимого…

Андрей понял, что орудийную башню оторвало от крейсера.

В такие секунды главное — не потерять голову. Он поочередно включил телескопический обзор, сигнальный маяк и аварийный передатчик.

Тишина… Он еще и еще раз выходил на связь, пока наконец не понял бесплодности таких попыток.

Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращаясь, экран радара был темен и пуст; ни единого шороха в коммуникаторе, ни команд, ни призывов о помощи. Лишь на приборной панели одна за другой вспыхивали красные предупреждающие строки: