Остров надежды

Его кожа обгорела, словно он лежал под лучами палящего солнца… Если не выбраться отсюда в ближайшие часы, то лучевая болезнь будет неизлечима. Ему срочно нужна квалифицированная помощь… Эта мысль помогла подняться на ноги и доползти до операторского кресла.

Он вскрыл неприкосновенный запас и сделал себе две инъекции — обезболивающего и стимулятора.

Через несколько минут боль понемногу отступила. Пошатываясь, Андрей скормил утилизатору свой боевой скафандр и, надев чистый комбинезон, вернулся к терминалу компьютера.

Машина, как выражаются техники, «зависла». Картинка на экране не менялась. Тусклый свет аварийных ламп говорил об отсутствии энергии в накопителях либо об обрыве в цепях питания.

Он отыскал кнопку полного перезапуска всей системы, уповая на стандартное программное обеспечение. Если внутри электронных схем ничего не сгорело, то машина сама должна произвести диагностику повреждений и тестирование памяти… А если нет? Рука Андрея застыла над пультом. Это была русская рулетка чистейшей воды. Вот сейчас он сбросит те программы, что еще работают, чтобы запустить «зависшие» блоки, а если ничего не заработает вновь?

Свет на секунду мигнул, когда его палец утопил клавишу «Reset:».

Компьютер орудийной башни работал.

В углу центрального монитора промелькнули цифры тестирования памяти.

«Сбой питания».

«Ждите».

Он откинулся в кресле. Внутри многоярусных пультов управления и за пластиковыми панелями обшивки стен что-то жужжало и щелкало — это процессор машины, используя аварийный запас встроенных аккумуляторов, пытался найти неповрежденные цепи.

Свет вновь замигал, и вдруг ярко засияли обычные плафоны. С тихим щелчком включился регенератор воздуха, и по приборным панелям прокатилась конвульсивная волна огней. Орудийная башня оживала.

Андрей невольно подался вперед, игнорируя сообщения машины, когда один из секторов обзорного экрана вдруг начал наполняться звездами.

…Огромный, кроваво-красный спрут растекся в пространстве, затмевая своим свечением звезды.

«Пространственные координаты объекта совпадают с координатами планетоида Y-047».

Сообщение компьютера не оставляло места для сомнений. Клубящаяся спиралевидная туманность была остатками той безжизненной планеты на орбите которой в начале боя висела Крепость колонистов.

Планета была уничтожена!..

Не расколота ракетными ударами, не взломана гравитационными орудиями, а именно уничтожена…

Андрей не желал этому верить, но факты… Перед глазами вновь вспыхнул ослепительный свет, и он наконец понял, что означала та вспышка.

Планета была аннигилирована.

В полной прострации Андрей вновь повернулся к единственному уцелевшему обзорному экрану.

Туманность переливалась, по ее «щупальцам» зримо пробегали волны алого свечения. И на фоне этого знака вселенского апокалипсиса двигалось множество сверкающих точек. Их были тысячи.

Он понял, что тут не было победителей.

Перед его глазами проплывало кладбище обоих флотов.

* * *

«Выжить…» Эта мысль все настойчивее стучалась в сознание Андрея.

Он смотрел в стереообъем монитора и растворялся в окружающей модуль бездне; жуткое чувство потерянности и одиночества захлестнуло его, и это не было приступом агорафобии^[3]… просто он вдруг перестал воспринимать себя винтиком огромной машины, — она была мертва, разбросана вокруг тысячами кусков металла и сотнями трупов. Цивилизация бросила его, ничуть не заботясь о дальнейшей судьбе Андрея Воронцова…

Он остался один.

Его окружали миллиарды километров холода и пустоты.

Андрей не хотел в это верить. Он не мог согласиться с безвыходностью своего положения и тем самым поставить себя перед неизбежностью новой агонии. Однажды пройдя через ужас медленной, осознанной смерти, он не допускал мысли о повторе.

«Сюда обязательно прилетят… Они обязательно вернутся, нужно только суметь дождаться!..»

Только много позже Андрей понял, что в тот момент упорно отказывался объективно оценить свое положение — он был ошеломлен, испуган, взвинчен. Он цеплялся за иллюзии… не принимая того, что трагедия этой битвы, этого флота навсегда останется его трагедией, а галактическая война уже укатила дальше, своей страшной Кровавой дорогой…

* * *

В каждом отсеке боевого звездолета имелся автономный запас продуктов, воздуха и воды. Та ситуация, в которой оказался Воронцов — один, в дрейфующем обломке корабля, — была стара как мир. Вся история покорения космоса изобилует подобными случаями, с похожими началами, но разными концами…

---

3 Агорафобия — боязнь открытого пространства (прим. автора).