Империя сердца

«Тра-та-та-та-та», — вдруг донеслось со стороны гор, резко разорвав тишину. Люси зажала уши, обернулась и увидела, как отец упал на колени. Руками он держался за живот, словно его вдруг скрутил сильный приступ боли. Люси с ужасом уставилась на густую красную жидкость, текущую у него между пальцев.

— Папа, что это? — Она упала на песок рядом с ним и начала громко звать Махмуда, не замечая выстрелов и криков, доносившихся из лагеря. Слезы лились по ее щекам, хотя разум отказывался осознавать, что произошло нечто ужасное.

— Папа, что случилось? — продолжала шепотом спрашивать Люси, прижимая к себе его обмякшее тело.

— Наклони… голову… ниже. В меня стреляли.

— Стреляли? — потрясенно повторила она. — Нет, в тебя не могли стрелять. В тебя не должны стрелять. Это всего лишь гром. Это должен быть гром.

Сэр Питер закрыл глаза.

— Махмуд! — завопила Люси, перекрывая грохот и крики. Она яростно рванула пуговицы дорожного пиджака отца. — Немедленно принеси аптечку сагиба!

Отец открыл глаза. С видимым усилием он коснулся ее лица окровавленными пальцами.

— Благослови тебя Боже, Люси. Я… люблю… тебя.

— Нет! — Ужас захлестнул девушку, она отказывалась верить в происходящее. — Папа, ты не можешь умереть!

Упав на бездыханное тело, она в отчаянии гладила отца по щекам, теребила за руки.

— Господи, где же слуги? Почему никто не придет помочь мне?

Как бы в ответ на ее вопросы, крики стали постепенно затихать, выстрелы прекратились. Стоны умирающих сменились бряцанием сбруи — это перепуганные верблюды и навьюченные мулы старались освободиться от пут.

Люси подняла голову и огляделась. Трупы. Везде трупы. И кровь. С какой-то странной отрешенностью она отметила про себя, что погонщики верблюдов вернулись обратно. Вылезли из-за огромных валунов, куда спрятались, явно заранее предупрежденные о нападении. Эмир с самого начала планировал покушение. Она была права, подозревая его в измене.

Внезапно Люси осознала весь кошмар случившегося, и неестественная апатия сменилась жгучей яростью. Люси отметила про себя, что в лагерь вошел отряд всадников. Всадники спешились и приблизились к телам англичан. Они начали методично снимать с убитых все, что пришлось им по вкусу. Мародеры были афганцами. Люси вдруг отчетливо поняла, что она должна немедленно сделать главное: похоронить отца. Эмалированным тазиком, в котором Махмуд обычно подавал воду для умывания, Люси исступленно начала копать в песке яму.

Она ни на что не обращала внимания и не прервала своей работы, даже когда несколько афганцев окружили ее и стали горячо спорить, как с ней поступить. Собрав последние силы, девушка подтащила тело отца к вырытой яме и осторожно положила его лицом вниз — теперь стервятникам будет не так-то легко добраться до глаз. Потом стала сыпать песок на окровавленную спину.

Когда окровавленный дипломатический мундир отца был уже не виден под песком, гнев ее иссяк: казалось, он вместе с песчинками просыпался между пальцами. Люси чувствовала себя полностью опустошенной; она с отсутствующим видом опустилась на песок возле могильного холма и обхватила колени руками.

Английская леди никогда не устраивает сцен. Мачеха сейчас была бы ею довольна.

Афганцы приблизились к ней, угрожающе размахивая руками. Люси лишь поправила юбку, так, чтобы не было видно пряжек ее туфель.

Английская леди никогда не демонстрирует свои лодыжки. Люси нахмурила брови. Почему это леди не должна показывать лодыжки? Забыла.

Она не сопротивлялась, когда один из мужчин грубо поднял ее и перекинул через плечо. От него пахло потом, чесноком и убийством, но она не доставила ему удовольствия и не закричала, не стала молить о пощаде.

Английская леди не разговаривает с туземцами, даже под страхом смерти.

Неужели мачеха такое говорила? Слишком уж нелепые слова, даже для мачехи.

Мужчина подошел к лошади и осторожно перекинул девушку через седло.

Мисс Люсинда Ларкин пораженно заморгала. У нее перед глазами были крутые, покрытые пеной бока гнедого жеребца, еще недавно принадлежавшего ее отцу.

К горлу зловеще подступила тошнота, и Люси почувствовала, как быстро и неудержимо в ней зреет самая настоящая истерика. Закрыв глаза, она прибегла к средству, которым при крайней необходимости пользуется любая уважающая себя английская леди.

Она потеряла сознание.

1

Афганистан, деревня Кувар, май 1877 года