Империя сердца

— Ну, вот мы и дома, мисс Люси.

Лакей распахнул дверцу экипажа, опустил лесенку, и Люси вышла из кареты. Она едва успела окинуть взглядом спокойную, зеленую площадь, а лакеи уже раскрыл над ней зонтик.

В прихожей поджидал дворецкий.

— Добрый день, мисс Люси.

Он царственно поклонился и щелкнул лакею пальцами, чтобы тот принял плащ и перчатки.

— Позволю себе от лица всей прислуги выразить глубочайшее удовлетворение по поводу вашего возвращения в Англию, мисс Люси.

— Благодарю, Флетчер. Я очень рада вернуться домой.

— Если я могу быть вам чем-нибудь полезен, мисс Люси, вам нужно только приказать.

За девять лет талия Флетчера увеличилась в объеме по меньшей мере дюймов на семь, и Люси не удержалась от озорной улыбки:

— Я очень хорошо помню, Флетчер, что вы мне оказывали услуги и в прошлом. Однако впредь, если я залезу на яблоню и не смогу спуститься сама, вы вряд ли сможете прийти мне на помощь. Ствол просто не выдержит вашей тяжести.

Флетчер невозмутимо ответил:

— Напротив, мисс, я смогу помочь вам еще лучше. Теперь я занимаю важный пост, и при описанном вами стечении обстоятельств просто пошлю кого-нибудь из подчиненных за лестницей.

Люси увидела, как в глазах дворецкого зажглась веселая искорка, и расхохоталась:

— Ну, естественно! Ах, Флетчер, как мне всех вас не хватало.

— Взаимно, мисс Люси. — Дворецкий откашлялся. — Леди Маргарет и мисс Пенелопа ждут вас в гостиной.

Люси глубоко вздохнула, собираясь с духом.

— Спасибо, Флетчер. Я сейчас к ним присоединюсь.

Леди Маргарет, совершенно сногсшибательная в пепельно-сером бархатном платье, и юная Пенелопа, не менее сногсшибательная в бледно-голубом, поднялись навстречу вошедшей. У Пенелопы вид был довольно кислый, и она не тронулась с места, зато леди Маргарет простерла руки и грациозно проплыла через комнату. В свои сорок четыре года мачеха все еще была на диво хороша собой.

— Моя дорогая, дорогая Люси! — И мачеха подставила падчерице щеку, благоухающую фиалками. — Милая, дай же взглянуть на тебя!

Она сделала шаг назад, и ее глаза небесно-фарфоровой голубизны с явным удовлетворением воззрились на усталую и запыленную с дороги падчерицу. Сравнение, несомненно, было в пользу розово-белой Пенелопы. Довольная увиденным, леди Маргарет просияла улыбкой и заявила:

— Что ж, вид у тебя, прямо скажем, не цветущий, но главное, что ты наконец дома. Нельзя требовать от жизни слишком многого, не правда ли, Пенелопа?

— Правда, маменька, — послушно откликнулась дочка, хоть и не вполне уяснила смысл сказанного. Пенелопа вообще никогда не отличалась чрезмерной сообразительностью.

Улыбка леди Маргарет сделалась еще шире:

— Дражайшая Люси, это истинное чудо, что ты снова с нами. Мы уж и не надеялись, что ты когда-либо вернешься. Какой ты была свежей и невинной, когда отправилась с отцом в ту злополучную поездку! Представляю, сколько ужасных испытаний выпало на твою долю. Неудивительно, что у тебя такой изможденный и несчастный вид.

— Учтите, матушка, что месяц назад я выглядела еще более изможденной и несчастной.

Улыбка леди Маргарет казалась высеченной из камня.

— Какое мужество! Какая стойкость перед лицом испытаний! Я восхищаюсь тобой, и твоя сестра тоже. Не так ли, Пенелопа?

— Да, маменька.

— Милая Люси, тебе не о чем, абсолютно не о чем беспокоиться. Мое дорогое дитя, поверь мне, мы сумеем вернуть тебе утраченное здоровье.

— Я в полном здравии, уверяю вас. Недели, проведенные на корабле…

— Проявленное тобой мужество — урок для всех нас, но умоляю тебя, Люси, не слишком расстраивайся из-за своего внешнего вида. Я вовсе не собираюсь насильно вывозить тебя в свет до тех пор, пока ты полностью не оправишься. То есть, мне и в голову не пришло бы выставлять тебя на всеобщее обозрение, когда ты так выглядишь! Помимо всего прочего, у тебя такой темный цвет кожи, что тебя можно принять за какую-то туземку… Знаешь, есть запатентованный огуречный лосьон доктора Бербери, который помогает даже в еще более катастрофических случаях, чем твой.

— Счастлива это слышать, — ответила Люси, изображая улыбку, столь же широкую и неискреннюю, как у мачехи.

Пожалуй, было даже что-то ободряющее в том, как мало изменилась леди Маргарет. Все та же злоязыкая безжалостная стерва, разве что сиропу в голосе чуть больше, чем прежде. Однако теперь ее шпильки и уколы на Люси совсем не действовали. Должно быть, кожа не только посмуглела, но и задубела, подумала девушка, от души веселясь.