Поцелуй горца

Потом вспышка белого света окружила ее, ослепляя на столько, что Гвен потеряла ощущение времени, пространства и себя. Белизна залила ее: она душила ее, Гвен вдохнула ее, почувствовала ее под кожей, впитывающуюся в пустоты ее тела и перестраивая их соответственно чужеземному плану. Конечная скорость среднестатистического парашютиста, – ученый в ней декламировал чопорным голосом:– среднеарифметическое от 149,67 км в час до 201,17 км/ч. Звук преодолевает 1 223,10 км за час, во влажный день. Вторая космическая скорость – является скоростью, требуемой, что бы выйти из атмосферы земли и осуществить межпланетное путешествие или 25 тысяч миль в час. Свет покрывает 186 тысяч миль в секунду. Затем своеобразная мысль: кот всегда приземляется на землю лапами сводя инерцию к нулю.

Не было смысла двигаться пока было ужасное головокружение. Не было ни звука, однако, тишина была оглушающей. Не было чувства тела, но и не было пустоты. Вторая космическая скорость достигает и превышает, белый и белее, она шла в? по? с? длинного моста или тоннеля. Она не имела тела, что бы отдать ему приказ бежать.

Белизна ушла так внезапно, что ударила как кирпичная стена. Затем появились благословенные способности видеть и слышать, и восприятие в ее руках и ногах.

Может и не настолько благословенные,– решила она. В горле стоял горький металлический вкус желчи, вес вызывал отвратительное давление после убийственного вакуума. Духота побудила рвоту, она подняла голову, которая весила две тонны и ощущалась такой же распухшей как переспелый помидор. Вокруг нее взорвалась ночь. Прокладывая дорогу засыпал град, выдалбливая завитки тумана над землей. Стонал и вопил ветер, бросая листья и ломая ветки. Большие куски льда жалили ее голую кожу.

-Драстен!– прокричала она.

-Здесь, девушка,– он споткнулся о нее, затем поскользнулся на градо-покрытом почве и упал на колени.

-Драстен, что происходит?– как только он поднялся, Гвен увидела, что его лицо было бледным и затравленным, морщины, которые она никогда не замечала до этого врезались отчетливыми бороздами вокруг его рта. Он с ужасом посмотрел вниз на свои руки. Ее пристальный взгляд обратился на него, удивляясь, что с ними было не так. Что бы он там ни видел, она этого не видела. Казалось, они исчезли в тумане.

-Я ошибся, когда рисовал последние символы,– хрипло выкрикнул Драстен. Большой комок льда ударил его по скуле, вызывая немедленный рубец:– я возвратился слишком далеко. Я думал, что смогу пойти с тобой, но я не могу. Прости меня, девушка, все предполагалось не так!

-Что?– Гвен едва слышала его, так оглушающим был ветер. Пряди ее волос жалили кожу, по мере того как ветер дико бил ими по лицу. Буря была такой хлестающей, казалось, она сдирала кожу с ее скул. Град бил ее по макушке, ее голова болела от дюжин капель дождя. Она медленно двинулась к нему и ухватилась за его предплечье, под ее пальцами оно было странно не прочным, хотя она могла увидеть мускулы в выпуклостях его рук. Он пытался сомкнуть его призрачную руку вокруг ее, но ее образ скользнул сквозь ее руки.

-Что с тобой случилось?– запричитала Гвен.

-Спаси меня. Спаси мой клан, девушка,– пронзительно выкрикнул он:– Держи знание в секрете.

Боже, он мог чувствовать себя разорванным надвое. Разговаривая с ней, одновременно пытался разговаривать с собой-прошлым. Это не работало. Разговор требовал безмерного напряжения, что бы просто шевелить губами и составлять слова. Он распадался на части… в двух местах в одно время и все это время раскачивался, потому что он, наконец, понял следующую величину … и ему следовало сказать ей, что говорить и делать! Он должен сказать ей, как использовать заклинание, которому он ее научил.

-О чем ты говоришь?– прокричала она:– Ох,– воскликнула она, когда кусок града ужалил ее в лоб.

Но он не отвечал, просто мерцал, так что пугал ее, так как если бы он гас, затухал, исчезал, таял, но боролся что бы сказать. Почти в истерике Гвен попыталась уцепиться за него, но он скользнул сквозь ее руки.

Его серебряные глаза вспыхнули, он выглядел диким, неприступным, темным колдуном из прошлой эры. Он протягивал ей свой плед, бессловесно требуя, что бы она взяла его.

Она сомкнула дрожащие пальцы вокруг ткани.

-Послушай,– прокричал он. Его пристальный взгляд гулял по ней, и страсть горела в его глазах. Затем он запрокинул голову, как если бы слушал что-то, что она не могла услышать, и посмотрел ей за спину, как если бы видел что-то, что она не могла увидеть. Его губы пошевелились в последний раз.