Поцелуй горца

Томас пожал плечами. – Действительно, я не имею понятия. Книги Сильвана часто на необычных языках.

Именно тогда Драстен важно вошел в коттедж с порывом теплого, пахнущего-вереском потока воздуха и с грохотом закрыл дверь.

-Ты закончил с книгой? – резко спросил он, стремясь попасть в другое месть, что бы посмотреть, сможет ли он найти кого-то, кто узнает ее.

Томас покачал головой. – Нет. Это займет еще несколько дней. Но вот другая книга, которую хотел Сильван. Я не хотел говорить вам, у меня заняло почти год, что бы достигнуть точной копии. Когда он предложил тонкую книгу Драстену, Гвен бессознательно отреагировала и выдернула ее из его рук. – О Боже, – выдохнула она, уставься на книгу.

Она держала экземпляр - Геоцентрической модели вселенной Клаудиса Птолемея, которая предполагала, что солнце и планеты двигаются по орбите вокруг земли, и не была оспорена в печати вплоть до 1543, книгой Коперника - Об обращениях небесных сфер . Ее глаза расширились, а ее рот открылся. Это было все, что она могла сделать и не погладить экземпляр шестнадцатого века.

-Я возьму это, – огрызнулся Драстен, забирая книгу из ее рук.

Она моргнула, слишком удивленная, что бы протестовать. У нее было издание шестнадцатого века, труд Птолемея в ее руках, касается ее кожи.

-Я зайду через две недели за другой книгой, – сказал Драстен Томасу. – Пошли, –сказал он Гвен.

Прощаясь с Томасом, Гвен обдумывала значение этой книги. Драстен МакКельтар – специалист по космологии шестнадцатого века? Вот хохма, подумала она. Она пыталась так усердно повернуться спиной к физике, и вот когда ее сердце, наконец, решило увлечься, это был мужчина, который изучает планеты и математику.

Ему действительно придется начать доверять ей. У них есть так много о чем поговорить, если он только поверит ей.

*****

Гвен вздохнула, когда они вошли в Грейтхолл. Она встретила этот день с оптимизмом и только к концу потерпела поражение. Она достигла не большего чем прошлым вечером, и наконец, поняла, что хотя он был вежлив, он нашел ее историю забавной, и не более. Три раза он ссылался на ее - слабость ума . Он думал, что она сумасшедшая, поняла она грустно. И она начала понимать, что чем больше она рассказывает о будущем, тем сумасшедшее он ее считает.

Без устали он тянул ее от одной торговой лавки к другой, конечно, делая так что бы каждый житель деревни увидел ее, водя ее по деревни до тех пор, пока она не испытала средневековое переутомление. Ни разу он не прикоснулся к ней – в сущности, он даже едва ли смотрел на нее.

Это была бодрящая и пленительная прогулка в прошлое, с запахами и видами, которые заставили ее глазеть больше чем обычно. Но ни разу он не разрешил ей подвести разговор к теме, которая была самой важной: что приблизительно через месяц, он будет похищен, а его клан погибнет.

Каждый раз, когда она поднимала эту тему, он заталкивал ее в еще одну лавку или уходил в толпу, что бы поприветствовать кого-то.

На обратном пути в замок, он, позади нее, был таким напряженным, что она, под конец, наклонилась вперед так далеко как смогла и схватила черную гриву лошади. Она махнула на него рукой и просто получала удовольствие от красоты заката, когда солнце окрашивало вересковые поля в сочный фиолетовый цвет. Она мельком увидела озорную сосновую куницу, которая стремглав бежала по лугу, останавливаясь, что бы стать своими маленькими меховыми лапками на пень, вопросительно шевеля по ветру носом. Светлая белая сова мягко крикнула в ветках леса. Непрекращающийся гул лягушек и сверчков наполнили воздух песней.

К тому времени как они въехали в ворота замка, наступила темная ночь.

Вы никогда не закрываете ворота? – спросила она, нахмурившись. Навесная башня, построенная из массивных камней, выставляла напоказ огромную опускную решетку, которая смотрелась, словно ее не опускали века. Сами ворота были выполнены из деревянных досок в девяносто сантиметров, подбиты сталью.

И широко открыты.

Ни одного охранника не было на башне.

Он рассмеялся, воплощение миниатюры высокомерного мужчины. Нет,– охотно ответил он. – Не только потому, что Кельтар вмещает самый большой гарнизон после королевского, но в этих горах годы не было ничего кроме мира.

Ну, может тебе следует, – обеспокоенно сказала она. – Просто кто угодно может бродить по замку.

Уже - кто угодно бродит, – сказал он выразительно взглянув на нее. –Единственное в нутрии моего владения, что мучает меня, в настоящее время, отдыхает верхом на моей лошади.