На всю жизнь

Джой на минуту замолчал, полностью поглощенный работой. От старания просунув язык между белыми молочными зубами, он кряхтел и сопел, переворачивая целую лопатку земли. Кей посадила несколько семян петунии. Джой сразу же принялся засыпать семена землей, затем осторожно утрамбовал землю, как ему показывали.

— Ну вот, — с гордостью произнес он. Он отогнал Мака, когда колли попытался разрыть только что посаженные семена. Напустив на лицо строгость, Джой пригрозил щенку: — Ты хочешь, чтобы я убежал и бросил тебя?

У Кей все сжалось от этих слов Джоя. Неужели эти жестокие слова были когда-то сказаны ему? Наверное, ему грозили этим!

Мак заскулил и положил голову на колени Джоя. Джой улыбнулся и ласково погладил его. Потом его улыбка вдруг пропала.

Взглянув на Кей неожиданно холодными глазами, он произнес:

— Моя мама бросила меня.

Глава 30

В это необычно теплое солнечное утро начала марта пожилая цветочница медленно толкала тележку вдоль Пасифик-стрит. Женщина была низкорослой и толстой. На ней были мешковатые черные штаны и поношенный зеленый шелковый жакет, полинявший и потертый на манжетах и воротнике.

Она опустила сутулые плечи. Водянистые темные глаза по-совиному моргали, глядя на прохожих. Щеки свисали у уголков рта, образуя глубокие печальные складки.

Неожиданно опущенные уголки рта старой цветочницы расплылись в улыбке. Она перестала толкать тележку.

Стоя на деревянном тротуаре, она смотрела на приближающегося к ней высокого стройного мужчину, вышедшего из белого оштукатуренного дома.

Ку Джен видела, что Ник Мак-Кейб большими шагами направляется прямо к ней. В том, как просто он был одет — бледно-голубая рубашка и выцветшие хлопчатобумажные брюки, и во всем его облике и походке угадывался какой-то необычный подъем.

Сегодня — Ку Джен сразу заметила это — его упругий шаг был еще более легким. К тому же на его смуглом приветливом лице играла улыбка на миллион долларов.

Ку Джен сразу догадалась, что этот смуглый молодой мужчина, хорошо известный во всем Барбари-Коуст благодаря своему обаянию, безрассудству и горячему темпераменту, что-то замышляет. С одной стороны, он проснулся и был уже на ногах в необычно ранний час. С другой стороны, в его серебристо-серых глазах горел огонек самодовольства.

Улыбающийся Ник подошел к цветочной тележке Ку Джен. Он церемонно поклонился ей, и прядь непослушных черных волос упала ему на лоб.

— С добрым утром тебя, Ку Джен, моя единственная любовь, — промолвил Ник, протягивая руку, чтобы прикоснуться к ее морщинистой щеке. — Как ты себя чувствуешь в это великолепное мартовское утро?

Ку Джен изучающе посмотрела на него. Его гладко выбритое лицо излучало здоровье и дружелюбие. Это было красивое лицо, обаяние которого могло, без сомнения, согреть и завоевать любое сердце. И оно без труда согрело и завоевало ее сердце.

Сияя от удовольствия, она украдкой взглянула на высокого красивого мужчину и сказала:

— У меня все хорошо, Никорас Мак-Кейб, — и со смешком добавила: — Хотя не так хорошо, как у тебя. Как дела?

Ник ухмыльнулся и подмигнул старой цветочнице:

— Как по-твоему, сегодня хороший день для пикника? — Он осторожно выбрал единственный цветок из груды цветов, возвышающейся на деревянной тележке. Поднеся цветок к носу, он глубоко вдохнул его душистый аромат.

— Пикник? Ты едешь на пикник? — Ку Джен скептически прищурила глаза. — Не думала, что богатая дама с Ноб-Хилл любит пикники.

Пик откинул назад темноволосую голову и расхохотался. Потом произнес:

— Ты, наверное, права. — Отломив стебель от бледно-красной розы, он продел нежный цветок в петлицу нагрудного кармана, — Но я везу на пикник не мисс Паккард.

Ку Джен сверлила его понимающими темными глазами. Качнув головой так, что подпрыгнул ее двойной подбородок, она спокойно сказала:

— Ты везешь капитана Армии спасения. Ухмылка Ника подтвердила ее предположение.

— Думаешь, маленькая спасительница душ сможет какое-то время обойтись без призывов грешников к раскаянию, чтобы получить удовольствие от обычного пикника? — Ник указал рукой на наполненную цветами тележку. — Я забираю все, дорогая. Лин Тан придет за ними.

Он на секунду придержал дыхание, чтобы просунуть руку за пояс, во внутренний карман плотно сидящих брюк, достал оттуда блестящую золотую монету в двадцать долларов и вложил ее в ладонь Ку Джен.