Сон разума

Поднявшись до середины изгибающейся дороги, Андрей внезапно наткнулся на огромные воронки десяти-пятнадцати метров в диаметре, которые покрывали изрядный отрезок серпантина, полностью разрушив дорожное покрытие. Это были несомненные следы от падения тяжелых бомб, вокруг в изобилии валялись куски металла, среди которых взгляду попадались характерные фрагменты стабилизаторов, – все это заставило Кречетова остановиться, внимательно оглядываясь по сторонам. Через некоторое время его взгляд нашел искомое: внизу, под обрывом, вдоль которого шла дорога, лежал исковерканный, но все еще узнаваемый остов «Гепарда» – орбитального штурмовика времен Первой галактической.

Теперь у него исчезли последние сомнения – в последний раз цитадель штурмовали нежданные пришельцы из космоса, сохранившие часть своей боевой техники, которую им удалось переоборудовать под местные условия, исключив из схем управления все компьютерные компоненты.

Он невольно поднял голову, посмотрев на бездонные фиолетовые небеса, в которых горячечным, размытым по краям пятном висел диск обогревающего планету энергетического сгустка.

Нет, опасаться орбитальных машин спустя добрую сотню лет после появления первых храмовников бессмысленно. За то время, пока новоявленная власть утверждалась на оккупированной планете, у них должно было закончиться планетарное горючее для реактивных двигателей тяжелых «Гепардов», да и сам парк техники без должной ремонтной базы наверняка обветшал.

Все увиденное им совпадало с воспоминаниями Ланы – свидетельства новейшей истории Первого Мира бросались в глаза на каждом шагу: сбитый «Гепард», воронки от бомбежки, россыпи потускневших гильз, то и дело попадавшиеся на пути, зенитные установки на передовых бастионах, вооружение и техника храмовников – это было привычно глазу и разуму, напоминало об оставшейся в невообразимой дали техногенной цивилизации и частично раскрывало психологию людей, чьи корабли срывались на вертикаль во время жестоких битв Первой галактической…

Однако, глядя на титанические укрепления, Андрей мысленно отделял их от свидетельств новейшей истории, все четче осознавая, что перед ним неимоверно древняя постройка.

К такому выводу его привела простая логика.

Если принять приблизительно вычисленную им пропорцию временной разницы, то получалось, что первые поселенцы появились здесь примерно сто пятьдесят лет назад по субъективному времени Первого Мира.

Период Великого Исхода являлся одним из наиболее мрачных отрезков в истории Земли. Перенаселенную прародину прежде всего покидала та категория людей, кому было абсолютно нечего терять, – колониальные транспорты вычерпывали самые низшие слои населения, и тут возникал закономерный вопрос: был ли среди колонистов той поры хотя бы один человек, обладавший глубокими познаниями в не традиционной для двадцать третьего века архитектуре и фортификации?

Нет… – думал Андрей, перебираясь через воронки. – Такую стройку не осилить без специальных знаний и соответствующей техники.

Миновав разбитый участок дороги, Кречетов поднялся еще на несколько сот метров и оказался перед внутренними воротами цитадели, по обе стороны которых возвышались титанические башни, наполовину врезанные в монолит скалы.

Массивные ворота, вынесенные вперед относительно башен, некогда имели мощные створы, которые, к удивлению Андрея, оказались сделаны из гладко отполированного камня…

Он долго смотрел на обломки. Вероятно, каменные створы веками служили непреодолимой преградой для врагов, пока залпы башенных орудий боевых планетарных машин храмовников не разнесли их вдребезги…

Еще одно свидетельство тому, что цитадель строилась очень давно, по крайней мере, ее архитектор не был знаком ни с орбитальными штурмовиками, ни с ужасающей разрушительной мощью снарядов, начиненных таугермином.

Пройдя сквозь выбитые ворота, Андрей оказался на просторе внутреннего двора, с одной стороны ограниченного стенами, а с другой – отвесными скалами, в монолите которых на уровне вымощенной брусчаткой площади виднелся вход в тоннель.

С внутренней стороны к стенам были пристроены здания высотой в два-три этажа. Большинство из них носило следы пожаров и разрушений, бойницы исполинских башен также демонстрировали языки копоти – значит, внутри укреплений не везде использовался камень, были и деревянные перекрытия, которые сгорели во время штурма.