Ксеноб-19

— Я понимаю. Извините, док, что отвлекаю от интересной темы, но в данный момент меня волнует собственная судьба. Вы ведь не просто так накачали организм стимуляторами, верно?

— Извините, капитан, я действительно увлекся. Ваши воспоминания заставили взглянуть на картину данности в ином свете. — Он подошел к нише, куда обычно доставлялась внутренняя пневмопочта, и извлек оттуда герметичный пластиковый цилиндр. — Знаете, работа в коллективе имеет свои плюсы. В наших лабораториях хранятся базы данных по биометрии всего городского населения, здесь же, как вы понимаете, они вносятся в удостоверения личности. Я держу пару чистых статкарточек, так на всякий случай. Сейчас посмотрим… О по информации финансового отдела управления у вас скопилась приличная сумма на личном счету.

— Док, что вы затеяли?

— Маленькую махинацию.

— Вы преступаете закон?

— Ну, зачем так? Исправляю ошибки и перегибы системы. Вот, пожалуйста, — это ваше удостоверение личности. Деньги переведены на другой счет. Советую обналичить их, и исчезнуть из поля зрения системы.

— Док вы рискуете.

— Нет. Не хочу раскрывать тайн, но скажу, что многие из сегодняшних сотрудников управления напрямую обязаны мне своими жизнями. Цитадель далеко не так спокойна, как преподносят нам информационные агентства. За последние десять лет уровень преступности возрос в разы, и это, как ни прискорбно следствие воздействия на психику людей тех самых «параллельных жизней» где культивируется вседозволенность и безнаказанность. Люди плохо приспособлены к разграничению реального и виртуального пространств. Они часто переносят законы виртуальных вселенных в реальную жизнь и это становиться настоящей проблемой для управления полиции. Отсюда — масса инцидентов, зачастую приводящих к кровопролитию. Я уже говорил и повторю — наша замкнутая система на грани катастрофы. Осталось очень мало людей похожих на вас, капитан.

— И часто вы спасаете преступников?

— Никогда. Но вы не совершали никаких преступлений, это очевидно. Ваш счет аннулирован согласно установленной процедуре, номер статкарточки изъят из баз данных. Вас больше нет Антон Андреевич. Надеюсь, вы найдете, где укрыться?

— Да. — Не раздумывая, ответил Светлов.

— Я понимаю, у вас осталась куча вопросов. Дайте мне знать, когда устроитесь. — Герхард протянул Антону микрочип. — Здесь данные по моим контактам. Не нужно благодарить, я поступил так, как считаю правильным. И не без надежды на взаимную помощь.

Светлов удивленно вскинул взгляд.

— Ничего криминального, поверьте. В той экспедиции был близкий мне человек, которого я давно уже считаю мертвым.

— Есть причина усомниться?

— Есть. Но об этом позже. — В дверях лаборатории появился молодой человек в стерильной униформе. — Вячеслав проводит вас к служебному выходу. Там ожидает флайкар полицейского управления. Эти машины не отслеживаются СКАДом. Я жду от вас весточки, капитан.

На прощанье они крепко пожали друг другу руки, хотя Антон не до конца понимал, что на самом деле двигало поступками Миллера — профессиональная этика, помноженная на человечность или что-то иное, гораздо более личное?

— Я дам знать, когда устрою свои дела. — Пообещал Антон, твердо взглянув в глаза Генриха.

— Буду ждать. А пока мне придется огорчить полковника Зарезина фактом вашей кончины. До свидания, Антон Андреевич. Через сутки постарайтесь найти безопасное место для длительного отдыха, за применение экспресс-стимуляторов придется платить.

— Я понял. До свидания, док.

* * *

Антон не стал ломать голову над фактом своего избавления. Во-первых, он действительно не чувствовал за собой вины, во-вторых, действие стимуляторов блокировало сторонние мысли, напрямую не связанные с поиском безопасного места.

В первый момент он задумался — куда направить флайкар, но задачка, крути не крути, имела только одно решение, — нижние технические уровни Цитадели, где из-за обилия различных производств удаленный контроль со стороны СКАДА ослабевал, пропорционально расстоянию от сетки спутников. Светлов помнил те районы еще с детства, а по последним данным, просачивающимся в виде слухов, теперь «дно» города населяли не только нищие…

…

Старый парк умер.

Без надлежащего ухода, деревья засохли, им не хватило искусственного освещения, чтобы расти, и картина, врезавшаяся в память, выглядела теперь безрадостно, неузнаваемо: низкие постройки заброшенного городского квартала по мере обветшания укрепили стальными «корсетами» превратив в подобие опор для вышележащих уровней, но здесь, среди промышленных зон и площадок для переработки отходов, по-прежнему жили люди.