Потому что ты моя

Может быть, она и не подозревает, что Берт ничего не знает о преступлении, совершенном отцом?

Каппи страстно желал рассказать Сабелле правду, но ему никак не удавалось это. Она больше не ездила с ним на прогулки и не сидела рядом во дворике, не играла в шахматы, не раскладывала пасьянс.

Она вообще теперь редко покидала свою комнату, а если и выходила, то всегда в сопровождении Блантона или других слуг, а точнее – сторожей.

Не имея возможности поговорить с Сабеллой или с Бертом, Каппи отступил, и они так и не знали всей правды друг о друге: Берт не подозревал, что Линдо Виста действительно было украдено у матери Сабеллы, а та напрасно считала мужа нечестным человеком. Правду знал только Каппи. Это мучило его, он винил себя во всех несчастьях Берта и Сабеллы.

В один из декабрьских дней Берт разбудил Сабеллу рано утром.

– Пусть Кармелита соберет для тебя чемодан. Мы отправляемся сегодня в Капистрано.

– Кто собирается в Капистрано? – раздраженно переспросила Сабелла, натянув одеяло повыше и отбросив волосы с лица.

– Мы с тобой. Скажи Кармелите, что тебе нужно платье, подходящее для вечера. Мы проведем ночь в Гранд-отеле.

Она проводила Берта, направившегося в гардеробную, взглядом, полным ненависти.

– Я не хочу ехать в Капистрано, – решительно заявила Сабелла.

– Меня это особенно не интересует, дорогая.

– Я не поеду!

– Ошибаешься. Ты обязательно поедешь.

– Почему? – Сабелла резко села в постели, перейдя на крик. – Почему, ради всех святых, мы должны ехать туда вместе?

Ответом ей была циничная улыбка, искривившая уголки губ.

– Потому что мы должны показать всему миру, как сильно влюблены друг в друга, – в его голосе отчетливо слышалась насмешка. – Людям свойственно болтать попусту. Мы должны доказать, что грязные сплетни, что ходят сейчас по городу, – ложь и мы абсолютно счастливы.

– Но это не так!

– Счастье – очень расплывчатое понятие. – В голосе Берта неожиданно прозвучали грустные нотки. – У нас было несколько по-настоящему счастливых дней... Возможно, это все, на что может рассчитывать простой смертный...

Сабеллу внезапно захлестнула нежность.

– Да, в прошлом осталось много хорошего... Берг грубо прервал ее:

– Бывали времена, когда я считал себя самым счастливым человеком на земле, но кто знал, что скрывается за лживыми улыбками и поцелуями.

– Ты прав! Мне надоело притворяться, поэтому я вряд ли смогу изобразить влюбленную жену.

Берт подошел к кровати, ни на секунду не меняя холодного, совершенно невозмутимого выражения лица.

– Ты не сможешь сыграть влюбленную жену? Ты, наверное, шутишь? Ты великолепна, так ведь, моя дорогая, лучшая из всех, которых я видел. Сцена – твое настоящее призвание в жизни.

Он резко сдернул с Сабеллы одеяло и, схватив ее за руку, заставил сесть.

– Я сам не очень хороший актер. Боюсь, слишком честен для этого. – Он крепко сжал пальцы на ее запястье. – Но я смогу заставить играть тебя. Ты поедешь сегодня днем со мной в город. Мы Пройдемся по магазинам, купим подарки к Рождеству, поужинаем в Гранд-отеле и переночуем в гостинице. – Берт притянул Сабеллу поближе, так близко, что она ощутила прикосновение его широкой заросшей волосами груди. Он пристально посмотрел в ее темные глаза. – В магазинах, в ресторане И в нашем номере ты сыграешь роль любящей жены – ведь ты прекрасная актриса.

– А если нет?

– Если ты не поедешь? Такого не может быть, не сомневайся.

– Если я не стану притворяться?

– Только попробуй, и ты увидишь, что за этим последует, – абсолютно спокойно произнес Берт.

Глава 38

Берт смотрел на Сабеллу, спускающуюся по лестнице, с холодным любопытством. Стоя у подножия лестницы, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, он казался воплощением превосходства, властный и суровый – настоящий правитель маленького государства.

В который раз Сабелла против своей воли загляделась на Берта: мужественные черты лица, черные волосы, ровный здоровый загар; открытый ворот рубашки и закатанные рукава обнажали мускулы груди и рук.

Берта вдруг поразила мысль, что Сабелла использует тысячи способов, чтобы наказывать и мучить его. Внешне он всегда был спокоен, но испытывал страшные внутренние муки. Лишь только она входила в комнату, у него начиналось сердцебиение; когда обращалась к нему – желудок сжимался от боли.

Сейчас он испытывал то же самое.