Опоздавшие к старту

* * *

• За окном тихо кружится вечер,
• Грустный сумрак глухих ночей
• Освещают дрожащие свечи
• Одинокой души моей…

Инга не собиралась писать стихи, все вышло как-то само собой, было действительно грустно, одиноко до внутренней боли, тоска подбиралась к самому сердцу и кусала, кусала, и смысл жизни куда-то исчез, пропадали желания, — есть она заставляла себя насильно и то один раз в сутки, город жил отдельно от нее, а Инга запершись в стенах квартиры, пыталась выдумать для себя хоть какой-то смысл существования.

И Эрик, как назло, не отвечал уже пятые сутки.

Она снова повернулась к компьютерному терминалу, бледная, худая с заострившимися чертами лица, и пальцы быстро, нервно пробежали по сенсорам, набирая номер вызова абонента.

Не дождавшись ответа, она вставила четверостишье и отправила сообщение.

«Что делать? Ложиться спать? И снова лежать, ворочаясь с боку на бок, смотреть в потолок, прислушиваться к звукам за окном?»

Куда же ты исчез?

И вдруг, словно по волшебству пришел ответ.

На экране стали появляться не слова, а отдельные буквы, словно передача велась из глубокого космоса с сильным запаздыванием сигнала, но Инга едва не взвизгнула от счастья, когда буквы сложились в слово:

«Привет…»

«Тебе грустно? Почему такие печальные стихи?»

Она хотела ответить, уже начала набирать текст, но опять в который уже раз — «обрыв соединения. Канал спутниковой связи перегружен».

Теперь ей по-настоящему захотелось разрыдаться.

Единственный человек, с которым она могла бы поделиться своим состоянием, поговорить, оказался так далек, словно жил на другой планете, а ведь он где-то тут на Земле, а значит — рядом.

Инга все же уронила слезу.

Ей нужно было что-то изменить в своей жизни. По крайней мере, пора было взрослеть и начинать мыслить категориями новой, совершенно непонятной для нее данности.

* * *

Прошло почти полгода.

Инга постепенно свыклась с глобальными переменами, что случились в ее жизни.

Она как будто выпала из окружающей реальности, перестав выходить из дома, хотя ограничение в связи с объявленным карантином вскоре было снято.

Ее единственным времяпровождением стал компьютер.

В детстве, на десятилетие, родители подарили ей «куб», — очень дорогую по тем временам и необычайно достоверную кибермеханическую систему виртуальной реальности. На самом деле конструкция миниатюрного виртуального полигона была скопирована с одного из тренажеров для подготовки астронавтов, но Инга, конечно, не знала об этом.

Поначалу она очень обрадовалась игрушке, но потом достаточно быстро охладела к ней, — что за удовольствие самой носиться по виртуальным пространствам, набивая настоящие синяки и шишки? То ли дело играть за стереомонитором: и интересно, и не устаешь, и не больно.

Потом она подросла, поступила в университет, играть стало некогда, и куб вместе с мощной «персоналкой» на время превратился в мебель.

Он по-прежнему стоял в «детской», откуда Инга давно перебралась в другое помещение, служившее ранее родительской спальней, и словно ждал своего часа.

На самом деле «куб» являлся сложнейшим симулятором ощущений и одновременно физическим тренажером. В неработающем состоянии он действительно напоминал куб два на два метра, с толстыми и необычайно упругими стенками. Чтобы он заработал, нужно было обязательно надеть эластичный закрывающий все тело костюм, снабженный сотнями датчиков, и шлем виртуальной реальности.

Отчаянно борясь со скукой и страхом, который постоянно подспудно давил на психику (она понимала, что осталась в городе совершенно одна) Инга как-то зашла в детскую и сожалением взглянула на дорогое, но бесполезное устройство. Она все же открыла его и к своему удивлению обнаружила, что кроме костюма, специально подогнанного под десятилетнюю девочку, в комплекте есть еще один, на взрослого человека.

Как действовала механика сложного комплекса, она не знала. Однажды, чуть приподняв шлем, Инга смогла разглядеть, что в зависимости от усилий, которые она прилагала куб, начинал вращаться, превращаясь изнутри в бугристую сферу. Стоило ей заметить в виртуальной реальности какой-то предмет и потянуться к нему, как из стенки тут же «выдавливался» его муляж. Если не подсматривать, то все получалось настолько натурально, что поначалу кружилась голова, а тело уставало от разнообразных физических нагрузок.