Баудолино

Ардзруни бросился в реку, катался голым в воде, тер кожу донною галькой. Не помогало. Ардзруни стал чернокожим, словно ночь, сверкали только белки и алые губы в бороде, настолько же черной.

Сначала все прочие обхохотались до слез, Ардзруни же проклинал породивших их женщин. Потом они взялись утешать:

– Мы хотели, чтоб нас принимали за Волхвов? – надрывался Баудолино. – Тогда вспомянем, что по меньшей мере один Водхвоцарь был черен. Клянусь вам, черен и один из тех троих, что покоятся ныне в Кельне. Так что наша с вами процессия обретает еще больше правдоподобия. – Соломон, сердобольнее остальных, вспоминал, что он уже слыхивал о камнях, переменяющих цэет кожи, но слыхал и о противоядии. Ардзруии, конечно, снова станет белым, даже белее, чем был прежде. – Да, после дождичка, в неделю трех пятниц, – подхихикивал александриец с невоспроизводимой кличкой, остальные же александрийцы крепко держали новоявленного мавра, потому что он покушался отгрызть говорившему ухо.

Время шло, и они вступили в рощу из густолиственных деревьев, преисполненную плодов и ягод, и в той роще текли ручьи белого молока. Там пышнели полнотравные лужайки, там были пальмы и винные лозы полнились изумительными гроздьями виноградин, крупных, будто орех. На одной из зеленых лужаек стояли крепкие и простые шалаши из чистой соломы, оттуда вышли совершенно голые люди, у мужчин лишь у некоторых и непреднамеренно долгая, волнистая борода прикрывала причинное место. Женщины не обинуясь показывали и груди и лоно, вид у них был целомудренный и честный. Они не снижали взгляда перед прибывшими, но в их глазах не было ни вызова, ни призыва.

Они говорили по-гречески и вежливо приняли пришельцев, назвавшись гимнософистами, то есть теми созданиями, которые в непорочной наготе занимаются науками я преисполнены доброжелательности. Всех путешественников пригласили без опасения гулять по их лесовому поместью, а вечером зазвали их на ужин, собранный только из плодов дикорастущей местной натуры. Баудолино задал несколько вопросов самому пожилому из хозяев, к нему все обращались с почтением. Он спросил: чем вы владеете? Тот сказал: – Землей, деревьями, солнцем, луной и светилами. Когда мы голодны, берем плоды. Деревья производят их самопроизвольно, по циклам солнца и луны. При жажде пьем из рек. У каждого имеется женщина. По циклам луны, каждый оплодотворяет подругу, пока не будут рождены два чада, одно из них дается родителю, другое родительнице.

Баудолино удивлялся, не видя там ни храма, ни могильника. Старик сказал: – Сия долина – и наше обиталище и смертный приют. На ней мы засыпаем вечным сном. Земля родила нас, земля нас всех питает, и под землей мы упокой-ваемся. Что же до храма, знаем, что таких вещей немало сооружается в других местах. Их строят в, честь Создателя всех в нашем мире вещей. Но мы считаем, что вещи мира создаются любовью – «харие», ради самих себя, и ради самих себя, воспроизводятся, и бабочка опыляет цветок, который, идя в рост, позднее питает бабочку.

– Я вижу, вы живете во взаимной любви и в уважении к ближнему, не убивая ни животных, ни тем менее себе подобных. Силой какой же заповеди?

– Силой отсутствия заповедей. Лишь исповедуя добро и уча добру, мы можем утешать себе подобных в том, что у нас и у них нет Отца.

– Отца не может не быть, – шипел Поэт на ухо Баудолино. – Гляди, как сократилось наше славное воинство после гибели Фридриха. Они тут балахвостничают всю жизнь, откуда им знать, каковы ее правила...

Борон же остался под впечатлением великой мудрости и обратился к старцу со множеством вопросов.

– Кого больше, живых или умерших?

– Умерших было бы больше, но ведь их нельзя сосчитать. Поэтому и выходит, что тех, кого видно, больше, нежели тех, кого видеть уже нельзя.

– Что сильнее, смерть или жизнь?

– Жизнь, ибо солнце, когда всходит, имеет яркие и сияющие лучи, а когда заходит, выглядит более слабым.

– Что больше, земля или море?

– Земля, так как и у моря дно из земли.

– Что было раньше, день или ночь?

– Ночь. Все, что родится, образуется во тьме лона и только потом является на свет.

– Какая лучше часть, правая или левая?

– Правая. Ведь и солнце восходит справа и движется по своей небесной орбите в левую сторону, и женщина вскармливает сначала из правого сосца.

– Какое самое лютое животное? – спросил тогда Поэт.