Заклятие горца

Сейчас она говорила о предметах интересных для Друида, предметах, которые всегда интриговали его. Жизнь состояла из крупиц правды и познания, и мудрый мужчина или женщина собирали их.

Глупый мужчина собирал другие вещи. Такие, как Реликвии Темных Сидхе.

И заплатил за это цену. Ох, Христос, и уплаченная цена была высока!

– Моя мать не одобряет мой выбор, – доверительно сказала она. – Она не может понять, почему я до сих пор не замужем, и не нарожала кучу детишек. У нее в голове не укладывается, как я могла предпочесть проводить время с экспонатами, когда я могу тратить его на поиски мужа.

Его внутренности скрутило. Поиски мужа. Он возненавидел эти слова. Они привели в ярость каждую волшебную пламенную каплю крови в его венах.

– Почему у тебя нет мужчины? – сказал он с нажимом.

Улыбка сошла с ее лица. На мгновенье она замолчала. Затем снова улыбнулась, но на этот раз более мягко, старше своих лет, и мучительно сладко.

– Я думаю, что я родилась не в то время, Кейон. Думаю, что это частично повлияло на мое увлечение прошлым. Я – старомодная девочка. У моей матери было четыре мужа, и она уже ищет следующего.

– Они умерли, девушка? – спросил он. Его мучил вопрос, имела ли она хоть малейшее представление о том, что делает с ним, сидя вот так. Мягкий плед неровно лежал на ее плечах, изящные руки спокойно лежали на коленях ладонями вверх, пальцы наполовину сжаты. Она была совершенно безыскусна, задумчива, и ее сверкающий изумрудный взгляд сиял внутренним светом.

– Нет, – сказала она, медленно качая головой. – Они просто приходят к выводу, что не любят друг друга больше. Если вообще любили когда-нибудь. Обычно она оставляет их.

– И они позволяют ей? – Если ее мать хоть в какой-то степени была похожа на дочь, непостижимо, как мужчина позволил ей уйти. Невозможно, чтобы муж не сделал все, что было в его власти, чтобы сделать ее счастливой, претворять в жизнь каждую последующую мечту своей женщины.

Он никогда не поймет современные браки. Развод был за гранью его понимания. Хотя он время от времени читал об этом в светской хронике, правда была в том, что Друид Келтар жил для того, чтобы дать обязательную для него клятву и в ожидании дня, когда он сможет дать ее.

Для него никогда не наступит этот день. Многие дни для него просто никогда не наступят. Уравновешивая тем самым слишком большое количество дней, прожитых не так как надо.

– Я не понимаю этого, Джессика. Любовь – это раз и навсегда. Как это она просто уходит. Разве они не любят ее, эти мужчины, за которых она выходит замуж?

Она пожала плечами, выглядя такой же сбитой с толку этим, как и он.

– Я не знаю. Мне иногда становится интересно, знают ли люди вообще, что такое любовь. Порой, когда я наблюдаю за моими школьными друзьями, и вижу, как невозмутимо они меняют любовников, так же, как меняют ботинки, я думаю, что мир настолько наводнен людьми и всеми этими технологическими достижениями, что это сделало наше существование настолько легким и понизило наши самые основные важнейшие ценности, – сказала она ему. – В связи с этим супруги сейчас – это предметы потребления: доступные и потому бросаемые во всеобщей попытке выторговать на рынке более совершенную модель, что является ничем иным, как торговлей влюбленностью. – Она закатила свои глаза. – Никогда. Это не для меня. У меня будет один муж. Я выйду замуж только один раз. Когда ты сознаешь, что с этим выбором тебе придется прожить всю жизнь, это заставляет тебя основательно все обдумать, не торопясь, чтобы сделать действительно правильный выбор.

Когда она впала в тихую задумчивость, Кейон горько улыбнулся, размышляя о капризах судьбы. Джессика С. Джеймс был волевой, страстной, верной, забавной, пылкой и чертовски сексуальной.

Она была прекрасной парой для него. Поскольку он не мог использовать свои способности для чтения ее мыслей или ее принуждения. Она единственная, навсегда останется невосприимчивой к его волшебству, этому дикому таланту, который всегда делал его жизнь настолько легкой. Ужасно легкой. Опасно легкой.

Эта женщина была искусно создана для мужчины его рода.

– А ты? – спросила она, наконец. – Ты был женат в своем столетии?

Для него не осталось незамеченной тень, которая появилась в ее прекрасных сверкающих глазах. Ей не нравилась мысль, что он, возможно, был женат. Ей не нравилась мысль, что он мог любить другую женщину. Осознание этого ослабило часть боли от напряжения, сковавшего его. Напряжение, которое он знал, скоро усилится снова и будет усиливаться день за днем.