В обмен на рай

Джесс протянула руку к бокалу с минеральной ВОДОЙ И сделала глоток, чтобы промочить внезапно пересохшее горло.

— Предпочитаю отнестись к нему как к деловому предложению. Согласно которому ты будешь хорошо платить за мои услуги. А я собираюсь как следует воспользоваться твоей щедростью.

— Я и не ждал ничего другого. — Голос Лоренцо был полон мрачного сарказма. — По крайней мере, теперь мы хорошо знаем ситуацию. Ну что, пожмем друг другу руки в знак согласия?

Именно за этим я и пришла сюда, гневно подумала Джесс. Она сказала все, что хотела. Так какого черта она сидит здесь, если дело сделано?

— Что, жалеешь, Джесс? — спросил Лоренцо, видя, что она неподвижно сидит на стуле.

Молодая женщина с трудом заставила себя улыбнуться и прямо встретить оценивающий взгляд эбеновых глаз.

— Вовсе нет, — ровно ответила она. — Видишь ли, я действительно считаю, что эта сделка более выгодна для меня, чем для тебя.

— Ну, раз так…

Он протянул руку, и на этот раз Джесс нашла в себе силы прикоснуться к ней, не поморщившись от электрического заряда, проскочившего между их соединившимися ладонями.

Когда Лоренцо крепко сжал ее пальцы, Джесс поняла, что она протянула руку с подаренным Лоренцо золотым браслетом. И только тут до нее дошло, что это украшение во всех каталогах называется «браслетом раба».

Глава восьмая

— Джесси, милая, за эти дни ты здорово осунулась! В чем дело? Похоже, этот твой итальянец плохо заботится о тебе!

— Вовсе нет, — ответила Джесс, улыбнувшись шутке Брендана. — Все наоборот: он слишком заботится обо мне.

— Понял.

Брендан притворно закатил глаза, и стало ясно, какую «заботу» он имел в виду.

— Нет, Брендан, секс тут ни при чем! — На этот раз ее улыбка была более искренней и менее вымученной. — Он дарит мне подарки.

Подарки. Честно говоря, она утопала в них. С самого начала, как только они с Лоренцо пришли к соглашению, он принялся мстительно выполнять свою часть сделки.

В тот день он приехал с очередной завернутой в фольгу коробкой — намного большей, чем та, в которой лежал браслет.

— Я обещал тебе что-то более нарядное, — сказал он ей. — Взамен того, что разорвал.

— Похоже, извиняться ты не собираешься, — сказала Джесс, распутывая перевязывавшую коробку серебристо-белую ленту.

— Извиняться?

При звуке этого слова черные брови презрительно поднялись.

— Я не собираюсь извиняться за то, что порвал какую-то дешевку и заменил ее чем-то достойным. Тем, что действительно подобает носить красивой женщине.

Слово «красивой» прозвучало у него двусмысленно; когда Джесс наконец открыла коробку и осторожно вынула ее содержимое, сомнительность сказанного им комплимента стала еще более явной.

«Я куплю тебе что-нибудь получше», — сказал он, презрительно посмотрев на ее удобный купальный халат. А потом в порыве страсти разорвал надвое скрывавшуюся под ним простую ночную рубашку. Теперь Лоренцо выполнил свое обещание.

Но вынутые из коробки халат и ночная рубашка отличались от прежних как небо от земли. Сшитые из тончайшего атласа, они были дерзко, вызывающе сексуальными. Джесс никогда не носила вещей такого густого темно-алого цвета, а простой прямой покрой ночной рубашки не компенсировал глубочайшего декольте и почти полного отсутствия спины.

Не приходилось сомневаться в том, что было на уме Лоренцо, когда он покупал эти вещи. Это были наряды, который мужчина дарит своей любовнице. Они не годились на каждый день; их следовало надевать лишь тогда, когда нужно было соблазнять, кокетничать и возбуждать желание поскорее снять их. Сексуальность этих вещей была не крикливой, а скорее шепчущей, но Джесс нисколько не удивилась бы, если бы на них был ярлык «Белье для вашей любовницы».

— Они… красивые. — Она не смогла скрыть дрожь в голосе, но надеялась, что Лоренцо объяснит эту дрожь восхищением.

— Но не такие красивые, как женщина, для которой они выбраны. Джесс, моя любовь… — Два последних слова Лоренцо произнес гортанно, с заметно усилившимся акцентом. — Надень их. И покажись мне.

— Я не… — заколебалась Джесс, наклонив голову, чтобы не видеть его горящих глаз. — Я не уверена…

Одно дело согласиться на условия Лоренцо в порыве решимости, охватившей ее после двух дней разброда и шатаний, и совсем другое — хладнокровно играть роль его любовницы.