Солнце любви

— Да. Да, я передам ему.

— Чудно! О, вот и Уильям с моей каретой. Может быть, перевезти тебя через площадь?

— Нет, я пройду пешком.

— Ну, как хочешь. — Диана крепко обняла подругу. — Я получила большое удовольствие от ленча. Увидимся на следующей неделе. — Она засмеялась и напомнила: — И передай мое предложение капитану. А я буду ждать того момента, когда смогу лично предложить ему лучшее, что у меня есть.

Она продолжала посмеиваться, когда ее возница помог ей забраться в новенькую черную «викторию».

Карета Дианы наконец отъехала, и Эми испустила глубокий вздох облегчения. Она была совершенно измотана. Голова разламывалась. Съеденный ленч просился обратно. Ничего не хотелось ей так сильно, как вернуться в Орилью, принять ванну и вздремнуть перед обедом.

Эми приподняла юбки своего простого хлопкового платья и двинулась вперед, чтобы пересечь пыльную площадь, направляясь туда, где солдаты покупали горячие пирожки, жареную кукурузу и сахарные пастилки у старого сгорбленного мексиканца. Чувствуя, как припекает солнце ее многострадальную голову, Эми наконец добралась до дальней стороны площади.

Остановившись, чтобы дать дорогу трем незнакомым всадникам, она взглянула на свою коляску и увидела обутую в черный сапог ногу Педрико, опирающуюся на тормозную рукоятку.

Благодарение Господу, что Педрико здесь и дожидается ее. Они могут сейчас же тронуться в путь, домой.

Слегка воспрянув духом, Эми обогнула экипаж сзади. Она уже собиралась окликнуть Педрико, когда сиденье скрипнуло — он поднялся с места и спрыгнул на тротуар, оказавшись прямо перед Эми.

Она так и застыла на месте от неожиданности. Перед ней стоял вовсе не добродушный одноглазый Педрико Вальдес. На чеканном лице имелись в наличии оба глаза, блестящие, как обсидиан. И длинный белый шрам пересекал левую щеку — шрам, который собирался в складки, когда полные чувственные губы поднимались, образуя дьявольскую улыбку. Улыбку капитана.

Глава 23

Слегка склонив голову набок, он стоял рядом с каретой, красивый, как сам Люцифер, с обычным для него выражением самоуверенности и превосходства. Он очевидно наслаждался ее изумлением и разочарованием, в то же время ожидая гневного протеста против его присутствия и заранее потешаясь в предвкушений того, как она выставит себя на посмешище.

Ну нет, этот самонадеянный ублюдок может ждать хоть до второго пришествия. Конечно, она оказалась в самом дурацком положении — тут не могло быть сомнений. Но будь она проклята, если позволит, чтобы это видели все жители Сандауна.

Промедлив в остолбенении какую-то долю секунды, Эми сумела взять себя в руки. Подобно великой драматической актрисе, играющей роль перед требовательной и придирчивой аудиторией, она напустила на себя холодный, безмятежный и даже отчасти довольный вид.

Откинув голову назад, она одарила его одной из самых своих победительных улыбок и оживленно-светским тоном произнесла:

— Ах, капитан! Как вы добры, что все это время ждали меня. Надеюсь, вы не чувствовали себя слишком неуютно под этим жарким апрельским солнцем.

Не ожидая ответа, она спокойно направилась мимо него к переднему сиденью коляски.

— Нет-нет, ничуть, — заверил он ее своим звучным низким голосом.

И прежде чем она смогла подняться на сиденье, его сильные пальцы обхватили ее талию. Он с легкостью поднял ее и посадил на высокое мягкое сиденье, при этом его руки задержались на ее талии на один удар сердца дольше, чем требовалось.

Эми остро ощущала, сколько глаз сейчас следит за ними; поэтому она беззаботно улыбнулась, расправила вокруг ног длинные юбки и подождала, пока ее рослый мучитель неспешно обошел вокруг коляски, а затем взлетел в соседнее сиденье, причем намеренно маневрируя чересчур близко к ней. Так близко, что его плечо и бедро касались ее. Когда его правое колено утвердилось вплотную к ее ноге, она быстро перевела дух, но не отпрянула и не отодвинулась.

Все взгляды были прикованы к ним, когда Кинтано разобрал поводья, до того обмотанные вокруг тормозной рукоятки, натянул их и послал лошадей вперед. В голове у Эми гудело, к горлу подкатил комок, но, невзирая ни на что, она продолжала улыбаться и кивать друзьям и знакомым. И горестно размышляла, как это получилось, что все обитатели Сандауна, словно пораженные слепотой, не могут разглядеть истинную, темную природу молодого земляка. Было ясно, что для своего родного городка он стал чем-то вроде кумира, обожествленного героя. Никто не подозревал, что холодный жестокий завоеватель даже в эту самую минуту удерживает Эми при себе против ее воли.