Омикрон

Нет… Должен быть «выход». Все, что создано одним человеком, рано или поздно может повторить другой, — пришла на ум Алану древняя поговорка. Рано или поздно… В сложившейся ситуации время играло явно не на его стороне.

Он машинально протянул руку, взяв из гнезда трубку мобильного коммуникатора. Еще раз говорить с Хакимом не хотелось, но только Зураб мог раздобыть необходимый для исследования компонент. Какая-то часть оставшихся после войны «Одиночек» наверняка циркулирует по черным рынкам возрожденного галактического сообщества…

Интересные ассоциативные цепочки порождает иногда человеческий мозг.

Макмиллан так и не донес устройство связи до своего уха. Словосочетание «черный рынок» внезапно пробудило мгновенно промелькнувший в голове мысленный образ-воспоминание: черные, закопченные эндоостовы серв-машин, скопление которых он видел на границе старто-посадочных полей разрушенного космопорта!..

Он резко встал, бросив коммуникатор на скошенную панель компьютерного терминала.

Макмиллан готов был поклясться чем угодно, что остовы сгоревших «Фалангеров» хранят в себе если не целые модули, то хотя бы их фрагменты! Это был шанс. Если он сможет найти и оттестировать уцелевшие запоминающие устройства, то…

Его возбуждение достигло пика. Сломать защиту «Одиночки», перехватить управление самой совершенной из созданных людьми кибернетических систем что может быть притягательнее для человека с его образом мышления?

* * *

На протяжении двух последующих суток Хаким пребывал в состоянии мрачного предчувствия неумолимо надвигающихся проблем.

Он ежечасно справлялся о том, что делает Макмиллан, но двое служащих, посменно дежуривших в центре виртуальных развлечений, неизменно отвечали одно и то же: Алан куда-то уходил, прихватив с собой набор слесарных инструментов. Вернулся он спустя несколько часов, весь перепачканный какой-то дрянью, похожей на сажу, но воняющей старой смазкой, после чего заперся в своей рабочей кабине и не выходит оттуда…

К исходу второго дня Зураб не выдержал и сам пошел к Макмиллану.

Дверь в виртуальную кабину оказалась незапертой, и Хаким беспрепятственно проник внутрь компьютерного святилища.

Ганианец не был брезглив, но его чуть не вырвало от стойкого запаха мочи, пота и сгоревшей проводки.

Тесное пространство «кабинета» стало еще уже из-за замысловатой временной схемы, расположенной прямо на полу, вокруг кресла, в котором сидел сам Макмиллан. Его окружали толстые жгуты интерфейсов, переплетающиеся с кабелями энергопитания, — все это соединялось с почерневшими осколками схем, на которых только при внимательном рассмотрении можно было различить отдельные информационные кристаллы с подключенными к ним контактными зажимами.

Все это хитросплетение проводов и обломков старых схем объединялось одним толстым кабелем, который исчезал в недрах компьютерного терминала, а затем возвращался, приняв вид шунта нейросенсорного контакта, который, изогнувшись над плечом Алана, был соединен с его височным имплантом.

На Макмиллана было страшно смотреть. Его глаза были закрыты, лицо осунулось и приобрело землистый оттенок, под креслом растеклась лужа, из уголка рта стекала подсохшая струйка слюны.

Если первым чувством Хакима была брезгливость, то после беглого осмотра помещения и самого Макмиллана Зураба охватила нервная дрожь.

Схватив трубку мобильного коммуникатора, он набрал короткий номер, едва попадая пальцем в нужные кнопки.

— Вадим? — хрипло осведомился он, свободной рукой расстегивая душивший его ворот одежды. — Быстро врача в виртуальный центр! Похоже, Макмиллан решил отдать концы!..

…Кущин в сопровождении запыхавшегося медика, заведовавшего единственным аптечным пунктом колонии, прибыл спустя две или три минуты. Неподдельное волнение Хакима передалось ему в полной мере, и он всю дорогу бежал, подгоняя полноватого, страдающего одышкой Раймонда.

К чести сказать, Ричард Раймонд оказался толковым врачом, вопреки бытующему среди колонистов мнению, что он способен лишь вправлять вывихнутые суставы да выдавать жаропонижающие средства.

Вид пациента, застывшего в коматозном состоянии, да еще и с подключенным шунтом нейросенсорного контакта, заставил его лишь слегка побледнеть.

— У него информационный шок. — Ричард осторожно переступил через разложенные по полу компоненты временной схемы, стараясь не зацепить ни одного провода, и склонился над Аланом, насильно приподняв его веко. Проследив за реакцией зрачка на свет, Ричард обернулся к Кущину: