Валет червей

Моя мать приписала от себя: «Моя милая, я знаю, что требую от тебя слишком многого, прося оставить дом и детей, но мы не пробудем там долго… ровно столько, сколько нужно, чтобы повидаться с твоей бабушкой. Как говорит Сабрина, другой возможности у нас может и не быть. Я отправляюсь в любом случае, но было бы просто чудесно, если бы, ты могла сопровождать меня. Бабушка очень хочет видеть именно тебя».

Когда я показала письмо Шарлю, он сказал, что я обязательно должна ехать.

Лизетта решила, что мне будет интересно повидать родной дом. Она тоже была бы не прочь отправиться со мной, но об этом не могло быть и речи.

— Не задерживайся, — умоляла она меня. — Я просто не представляю, как буду здесь без тебя. Шарль напутствовал меня:

— Постарайся хоть ты вразумить их. Если они не образумятся, их ждет унизительное поражение. Они дождутся, что Франция отправится воевать за Атлантику — Я еду не с дипломатической миссией, а всего лишь навестить больную бабушку, — напомнила я.

— Но тогда постарайся не задерживаться, — сказал он. — А то здесь без тебя будет очень скучно.

* * *

Мои чувства были смешанными, когда мы с матерью направлялись к побережью вместе с моим отцом, провожавшим нас до самого пакетбота, отплывавшего в Англию. Было очень грустно прощаться с детьми, Шарлем и Лизеттой, но одновременно я волновалась за бабушку и, честно говоря, ощущала радостное возбуждение при мысли о том, что снова увижу Эверсли. Наверное, мать чувствовала примерно то же самое, хотя выглядела весьма подавленной.

Путешествие через Ла-Манш прошло без происшествий, и мы прибыли в Дувр во второй половине дня, так что к вечеру уже добрались до Эверсли.

Старое семейное гнездо выглядело точно таким, каким я его запомнила, возможно, не столь впечатляющим, как замок Обинье, но по-своему величественным.

Услышав, как мы въезжаем, во двор выбежала Сабрина и бросилась обнимать нас.

— Ах, как чудесно вновь видеть вас! — воскликнула она. — Как я рада, что вы смогли приехать.

— Как дела у мамы? — спросила моя мать.

— Она слаба… но очень оживилась, узнав, что сможет повидаться с вами. Я уверена, это пойдет ей на пользу. А вот и Дикон.

Действительно, появился Дикон — человек, который долгое время один занимал все мои мысли. Он был именно таким, каким я его запомнила, «слишком крупным человеком», как однажды кто-то сказал о нем; и выглядел он, как всегда, великолепно. К сожалению, его светлые локоны покрывал парик, но глаза, похоже, стали еще более пронзительно синими.

— Сепфора! — воскликнул Дикон, бросившись к моей матери. Он обнял ее, и я заметила, что она попыталась высвободиться из его объятий, но он, как бы не замечая этого, продолжал обнимать ее.

И только потом Дикон посмотрел на меня. Он тихо произнес мое имя.

— Лотти… Лотти… Взрослая Лотти. Я протянула ему руку, но он не обратил на это внимания и со смехом, подхватив меня, подбросил в воздух.; — Как чудесно… Лотти здесь.

Сабрина смотрела на него с тем смешанным выражением восхищения, нежности и обожания, которое я так хорошо помнила. Я увидела, как мать поджала губы, и подумала: ничто не изменилось. Что же касается меня, я ждала этого Момента с тех самых пор, как узнала о предстоящем визите.

— Они, должно быть, устали с дороги, — произнесла Сабрина. — Как прошло ваше путешествие? Комнаты для вас готовы… ваши прежние комнаты. Я решила, что это вам понравится. Но, может быть, вы сначала поздороваетесь с Клариссой?

— Конечно, — отозвалась мать, — мы сейчас же пойдем к ней.

Сабрина повела нас наверх по лестнице путем, который я прекрасно помнила.

Дикон шел рядом. Он положил мне руку на плечи.

— Лотти, — сказал он, — как я рад твоему приезду. Я сухо ответила:

— Надеюсь, бабушка не слишком серьезно больна.

— Годы берут свое, — проговорила Сабрина, — а за последние месяцы она сильно сдала. Вот почему я и решила, что вам лучше приехать сейчас.

— Впрочем, им следовало бы приехать раньше, — добавил Дикон.

Сабрина улыбнулась.

— Ну конечно, им следовало бы. Мы все были огорчены тем, что вы покинули нас, уехав за границу.

— Вам в утешение остался Эверсли, — сказала я, посмотрев на Дикона.

Я говорила себе: «Теперь все совсем иначе. Я наконец разобралась в тебе. Я знаю, что тебе был нужен Эверсли, а не я».

Я должна все время помнить об этом, так как с первых же минут встречи я стала подпадать под обаяние Дикона, но меня переполняло чувство обиды.