Застигнутые любовью

Кэтрин не знала точно, когда ее скорлупа стала тоньше, но вдруг ей бросилось в глаза, что Даниэла Хант изо всех сил старается весело улыбаться, хотя было ясно, что она крайне расстроена.

Вероятно, из-за всех хлопот, которые выпали на ее долю в прошедшую неделю, Даниэла казалась такой усталой, а ее обычный нежный румянец сменился мертвенной бледностью. Кэтрин захлестнуло чувство вины – достаточно сильное, чтобы прогнать прочь прежнюю отрешенность. Ведь Даниэла устроила всю эту свадьбу за одну-единственную неделю, не получая почти никакой помощи от Кэтрин и Джошуа! Ничего удивительного, что выглядела она бледной, почти на пределе сил.

Кэтрин решительно отодвинула в сторону собственные проблемы и быстрым шагом направилась в угол столовой, где у заставленного закусками буфетного стола стояла Даниэла.

– Даниэла, просто не знаю, как вас благодарить! – сказала она. – Я знала, что вы превосходный кулинар, но теперь понимаю, почему вы были лучшей ученицей в классе. Все приготовлено просто фантастически! Комнаты прекрасные, свадебный торт – само совершенство, а закуски восхитительные.

– Б-благодарю вас. – Бледные щеки Даниэлы стали еще белей. – Я с радостью занималась этим.

Она казалась такой неуверенной в себе, такой робкой, что Кэтрин снова попыталась успокоить ее.

– Все получилось просто замечательно. И при данных обстоятельствах вы поистине совершили чудеса!

– При данных обстоятельствах? – прошептала Даниэла.

Внезапно она приложила руку ко лбу и слегка пошатнулась, но тут же рядом с ней появился Джошуа, обнял мачеху за талию и поддержал ее.

– Что с тобой, Даниэла? – спросил он, и Кэтрин заметила, что на этот раз в его голосе не слышалось ни следа враждебности, лишь странная нежность.

– Нет-нет. Ничего, все в порядке, спасибо.

Она явно говорила неправду, и у Кэтрин появилась уверенность, что если Джошуа уберет руку, Даниэла просто упадет.

В этот момент подошел мистер Хант.

– В чем дело, Дэнни? Тебе снова нехорошо?

– У нее мигрень, – ответил неестественно сухим тоном Джошуа. – Кэтрин, ты не поднимешься с Даниэлой наверх? Нам уже вот-вот пора уезжать, так что ты можешь заодно переодеться там в дорожное платье.

– Да, конечно! Даниэла, обопритесь на мою руку. Мне стыдно, что вы настолько переутомились, готовя этот прием.

Даниэла не протестовала, когда Кэтрин вывела ее из столовой. Они поднялись наверх и остановились, когда Даниэла показала на дверь, окрашенную в красивый голубоватый цвет.

– Вот моя комната, – сказала она. – Мне уже лучше. – Она отвернулась, не глядя Кэтрин в глаза. – Спасибо за помощь. Я… простите за… за все.

– Да что вы! Это мне нужно просить у вас прощения! Честно говоря, я была немного раздосадована, что Джошуа так торопит события: меня беспокоило, что я не смогу помочь вам. Но Джошуа утверждал, что вы справитесь без всякого труда, и я ему поверила. Даже не подумала о том, что для вас это может стать тяжким трудом.

Уговоры Кэтрин не возымели желаемого действия и не успокоили Даниэлу. Она прижала руки к горлу таким жестом отчаяния, какого Кэтрин до этого никогда не видела – пожалуй, только в кино.

– Пойду прилягу, – еле выговорила Даниэла. – Увидимся с вами… с вами и с Джошуа, когда вы вернетесь после медового месяца.

Она открыла дверь в свою спальню и буквально убежала туда. Кэтрин все еще в растерянности стояла в коридоре, когда через минуту появился Джошуа.

– Твой чемодан у меня в спальне, – сказал он без всяких преамбул. – Ты помнишь, где она?

– Да, спасибо. – Кэтрин смущенно коснулась пальцем перил. – Что, нам уже пора?

– Да. Вообще-то тебе нужно поторопиться. В это время на дороге до аэропорта могут быть пробки.

– Да, я знаю.

Кэтрин хотела пойти, но ее тело не слушалось приказа. Она стояла в этом элегантном, обитом дубом коридоре, смотрела на Джошуа и думала: как странно выходить замуж за человека, который порой кажется тебе абсолютно незнакомым!

– Я просто хочу зайти к Даниэле, – сказал он наконец. – Удостовериться перед отъездом, что с ней все в порядке.

– Да, это было бы неплохо.

Он постучал в голубоватую дверь, и это наконец-то вывело Кэтрин из паралича. Она повернулась и торопливо пошла по коридору, а когда оглянулась, Джошуа уже вошел в комнату мачехи.

Они улетели в Сан-Франциско после шумного и веселого прощания с родными, нежных объятий отца Джошуа и сердечного рукопожатия судьи Барриса. Даниэла оставалась у себя – вероятно, ее все еще мучила мигрень.