От ненависти до любви

— Спасибо, Ночное Солнце. — Грустно улыбнувшись племяннику, Красная Шаль умерла.

Зная скромность девушки, мальчик прикрыл ее. Через несколько секунд он уже разыскивал свою бабушку.

Ночное Солнце все время чувствовал стойкий запах пороха, крови и смерти. Он как безумный мчался по разрушенному лагерю в отчаянной надежде найти Кроткую Олениху. Вскоре сквозь клубы густого дыма мальчик увидел ее в пятидесяти ярдах от него. Проявляя чудеса храбрости и находчивости перед лицом смерти, она вела за собой перепуганных детей к укрытию, за деревья, растущие на краю лагеря. На руках она несла плачущего малыша, которого передала ребенку постарше, когда они добрались до сосен. Потом бабушка поспешила назад, за другими уцелевшими детьми.

— Бабушка! — закричал Ночное Солнце.

Услышав голос внука, она повернула голову, и в ту же секунду один из кавалеристов подъехал ближе и выстрелил в нее.

— Бабушка! — вновь крикнул Ночное Солнце и кинулся к ней. Она стояла на коленях в снегу, ослепленная, но живая. Ночное Солнце преклонил колени и обвил ее руками.

— Ночное Солнце! — вскрикнула она, услышав нарастающий топот копыт. Кавалерист возвращался. Ночное Солнце поднял глаза и увидел светловолосого всадника, направившего своего коня прямо на них. Оттаскивая полуживую бабушку, мальчик защищал ее своим телом от приближающейся опасности.

— Оставь ее! — крикнул он.

Молодой капитан приблизился почти вплотную, приподнялся в седле и улыбнулся. Затем, вытащив из ножен саблю, приставил ее острый конец к ключице Ночного Солнца. Рассмеявшись, отчего его зеленые глаза засветились, кавалерист, играя, провел длинную косую линию по узкой груди мальчика. Кровь хлынула из раны.

— Убей меня, солдат, или я убью тебя. — Ночное Солнце прищурился.

Зеленоглазый светловолосый капитан кивнул, вытащил револьвер и прицелился. Ночное Солнце, расставив босые ноги и не дрогнув, посмотрел на него смертельно холодным взглядом. Но не успел кавалерист нажать на спусковой крючок, как командующий отрядом приказал:

— Довольно, капитан. Уезжаем. Всадник убрал револьвер в кобуру.

— Я оставлю тебя в живых, индеец, — сказал он Ночному Солнцу и отъехал прочь, оставляя за спиной ослепленную им старуху и истекающего кровью мальчика, поклявшегося, что никогда не забудет его.

— Я не оставлю вас в живых, — проговорил Ночное Солнце. — Когда-нибудь я выслежу и прикончу вас.

Глава 15

— Надеюсь, ее оставят в живых, — озабоченно произнес генерал Уильям Кидд. Его лицо осунулось, глаза покраснели от недосыпания. Он поднялся из кресла и снова зашагал по комнате. — Кто же похитил ее? Почему с нами не связались? Ничего не понимаю. Ничего!

Сенатор Дуглас Бертон сделал еще один глоток бренди. Давно минула полночь. Он отведал роскошный ужин в обществе хозяйки дома Регины Дарлингтон. Она провела его по обширному поместью, пожелав прогуляться с ним при лунном свете, потом оба засиделись в кабинете за бокалом отличного спиртного. В половине двенадцатого сенатор, сославшись на усталость, поднялся в свою комнату. Заметив свет, пробивающийся сквозь щель под дверью генерала, он постучался и, войдя, увидел, что генерал ходит взад и вперед. От тревоги он не мог уснуть; его нетронутый ужин остывал на подносе.

— Генерал, — спокойно начал сенатор, — тому, кто похитил Марти, нет смысла причинять ей вред. Уверен, что ваша дочь цела.

Генерал остановился.

— Тогда почему со мной не связались?

— Не знаю. Но, несомненно, в любой день… — Сенатор пожал плечами. — Подумайте, генерал. Кто ваши враги? У кого были причины… причинить вам такое горе? Кто затаил на вас злобу?..

— Никто! Или многие. Покажите мне человека, у которого нет врагов.

Сенатор кивнул:

— Вы правы. Однако я имею в виду человека или нескольких людей, питающих к вам неукротимую ненависть.

Генерал Кидд рухнул в кресло и запустил пальцы в густые седые волосы.

— Я никогда не сделал никому ничего настолько плохого, что могло бы объяснить происшедшее. Бог свидетель, я немного упрям и честолюбив, но никогда… дьявол, я даже не убил ни одного человека, разве что южан во время войны и проклятых индейцев, а это не считается.

— Нет-нет, конечно, это нельзя принимать во внимание.

Той теплой августовской ночью, когда генерал и сенатор беседовали в особняке Дарлингтонов, в чейеннском борделе в Вайоминге бородатый, брюхастый и полупьяный золотоискатель гонялся по будуару с красными стенами за темноволосой смеющейся женщиной. Большой Бенджамин Гилберт наконец настиг хохотушку, схватил за рукав атласного платья, и веселая парочка рухнула на кровать.