Абсолютный враг

Взгляд вправо не приносил успокоения. Казалось, что фигура девушки движется меж двух разноликих, но одинаково зловещих пространств: там, где секунду назад плескалась теплая элианская ночь, а над маслянистой гладью залива Эйкон ^[17] величественно полыхали алые ауры Раворов ^[18], волна искажений, порожденная мыслеобразами мнемоника, рисовала иной пейзаж: море замерзло, вздыбившись торосами льда, в небе над ним сияли факелы сгорающих в атмосфере космических кораблей, а в центре, взламывая лед, бушевал исполинский смерч, окруженный напряженно сияющими плазменными сгустками.

– Инга!

Она остановилась, но не обернулась, узнав галакткапитана Иноземцева, командира недавно сформированной эскадрильи «Стилетто», базирующейся на борту фрегата «Апостол».

Он догнал ее.

– Привет, Саша. Есть новости?

– Пока нет. – Иноземцев посмотрел на искаженные голограммы, но не стал комментировать содержание понятных и до дрожи знакомых картин. Он одним из первых принял удар вторгшихся в систему Алексии механоформ, его звено находилось в тот момент на боевом дежурстве, прикрывая Пятый Резервный космодром в режиме штатного патрулирования.

– Трудно бездействовать. – Инга взяла его под руку. – Только не спрашивай, хорошо ли я себя чувствую.

– Сдерживай эмоции. – Александр знал, что с Ингой все в порядке, но если в отсек заглянет кто-то из посторонних, проблем с психологами точно не избежать. – Сотри искажения, – посоветовал он.

Она обернулась, взглянула на два зловещих пространства, отражающих общее психоэмоциональное состояние мнемоника, честно воспроизведенное системами стек-голографов, затем перевела взгляд на немногочисленные живые растения, жалко и неуместно притаившиеся вдоль кромки исковерканной, остекленевшей земли, и мысленным усилием стерла кошмарные голограммы, позволив устройствам работать в прежнем режиме.

– Со мной все нормально. Я постараюсь контролировать свое воздействие на кибернетические системы. Обещаю.

Иноземцев молча кивнул.

– Я думаю о Вадиме, – призналась Инга. – Думаю, но не чувствую его.

– Еще рано. Мы только что миновали зону рискованной навигации, прошли через высокую звездную плотность ядра скопления. Линии напряженности аномалии сплетены в змеиный клубок. Тут, при всем желании, не различишь слабого сигнала.

– Ты веришь, что Вадим жив?

– Конечно, верю. Он катапультировался. Спасательную капсулу захватили два инопланетных устройства и тут же увели ее в гиперсферу. Мы их найдем, рано или поздно. Не изводи себя. Вадим не просто боевой мнемоник. Он служил в подразделениях космодесанта, и курс экстремального выживания ему не в новинку. К тому же бронескафандр и автономный запас спасательной капсулы позволят продержаться минимум полгода, в какую бы скверную передрягу он ни попал.

– Ты поддерживаешь мнение адмирала?

– В смысле?

– Относительно того, что механоформы базируются в нескольких звездных системах неисследованной окраины О'Хара?

– А ты сомневаешься?

– Не знаю. – Инга устало посмотрела на командира эскадрильи. – Почему мы не начали поиск в непосредственной близости от Алексии? Зачем этот прорыв к зоне неисследованных систем?

– Есть один нюанс, – ответил Иноземцев, предлагая Инге присесть. В кресла располагались в расширяющейся части отсека. – Звездные системы, в пределах одного-двух прыжков от Алексии, колонизированы инсектами, – пояснил он. – Разумные насекомые клянутся, что никогда не сталкивались с чуждыми механоформами, но зато среди древних преданий, которые хранит ментальное поле одной из Семей, наши специалисты обнаружили интересную информацию… – Александр вдруг умолк, не завершив фразу, словно почувствовал приближение опасности, Инга тоже уловила некие зловещие нотки, но разобраться в потоке нахлынувших вдруг ощущений не хватило времени: надсадно взвыл сигнал общекорабельной тревоги, и тут же, опережая поступление приказов и инструкций, по переборкам пробежала вкрадчивая вибрация, засвидетельствовавшая начало процесса экстренного боевого маневрирования.

* * *

Крейсер «Воргейз» под прикрытием трех фрегатов минуту назад покинул гиперсферу, осуществив всплытие в границах одной из звездных систем на окраине скопления О'Хара, противоположной печально известному Рукаву Пустоты.

Неисследованное пространство простиралось вокруг феерическим сиянием десятков тысяч солнц, большинство из которых еще не были внесены в картографические каталоги.

---

17 Антон Эйкон – один из членов экипажа колониального транспорта «Кривич», осуществившего посадку на Элио.

18 Раворы – древовидные растения, принадлежащие исконной биосфере планеты Элио. Произрастают на мелководье, в заливах. Благодаря жизнедеятельности микроорганизмов-симбионтов, ночью Раворы выглядят, как факелы, источая ауру алого сияния.