Зона отчуждения

* * *

Наступила последняя роковая пауза

Вадим не сомневался, что подорвет корабли в случае отрицательного результата переговоров. Его уверенность была основана не на бездушии или бесстрашии, — он трезво оценивал ситуацию, и элементарный подсчет дистанции, отделявшей подбитый «Хоплит» от крейсеров, показал, что ему вряд ли удастся выжить при взрыве.

Сказать, что Вадиму было плевать на свою жизнь, означало солгать. Он хотел жить Он хотел, чтобы Дима, безвольно распростертый подле пилот-ложемента, сумел выкарабкаться… Глядя на раскрытые рубки двух подбитых неподалеку серв-машин, он страстно надеялся, что Яна уцелела в отгремевшем аду техногенного боя, но сейчас, в минуты крайнего напряжения, Вадим ощущал, что в его душе сместились многие понятия ценностей, война наложила неизгладимый отпечаток на разум, и он с трудом представлял, как будет жить дальше, если окутавшая его гробовая тишина закончится капитуляцией сил Земного Альянса.

Ярко и болезненно вспоминался бой…

В томительном ожидании он смотрел по сторонам, видел сквозь сочащиеся отовсюду дымы жуткие свидетельства бушевавших во время боя энергий и не подозревал, что вскоре подобные картины станут привычными для целого поколения таких же молодых парней, как он сам.

Вне зависимости от исхода битвы за Кьюиг Галактическая война продолжалась, она шла и сейчас, осеняя своим крылом неведомые ему планеты, — это было огромное бедствие, которое не остановить в один день и в одном месте…

Он еще не знал, что после всего пережитого можно остаться человеком, вернуть душевное равновесие, но это будет дано немногим, — мир расколется на множество неравных частей, кто-то сломается, кто-то сойдет с ума под жестоким прессингом обстоятельств, а кто-то пройдет этот путь от начала и до конца…

* * *

На исходе тринадцатой минуты шлюз флагманского крейсера открылся, и на ступенях трапа появился невысокий человек в форме генерала военно-космических сил Земного Альянса.

Несколько секунд он стоял, глядя на изуродованные окрестности, а затем начал медленно спускаться вниз по ступеням.

Когда одинокая фигура Горнева шагнула на опаленный стеклобетон, за его спиной пришли в движение внешние люки остальных крейсеров, и четыре потока безоружных людей медленно потекли по трапам, сливаясь на закопченной, покрытой язвами воронок стеклобетонной тверди в две нестройно шагающие колонны, которые, двигаясь в указанном направлении, словно черные змеи, потянулись по стартопосадочным полям и начали исчезать в тускло освещенных зевах двух обширных складских терминалов, снабженных мощными металлическими воротами.

Прошло не менее получаса, прежде чем эти ворота дрогнули и стали смыкаться за последним из плененных солдат…

Вадим, не сводивший глаз с единственного работающего экрана подбитого «Хоплита», в изнеможении закрыл глаза.

«Все…»

Сил не осталось ни на радость, ни на скорбь, он был опустошен до такой степени, что реальность отодвинулась на второй план, став чем-то абстрактным, недосягаемым…

Был он, и была чернота, в которой тонул измученный разум…

Он слышал отдаленный вой сирен, понимал, что это жители города спешат на помощь тем немногим, кто уцелел в страшной битве за космопорт, кто пришел из неведомой дали и спас их, спас всю планету…

Он просто боялся открыть глаза и увидеть, как разбирают завалы искореженной техники, как достают из-под них мертвые тела близких ему людей…

В рубку его машины тоже поднялись какие-то люди, — он полуосознанно отвечал на их вопросы, потом они ушли, забрав с собой смертельно раненного Диму Дорохова, а Вадим продолжал сидеть в кресле…

Ему казалось, что нет сил напрячь ни один мускул, нет возможности мыслить, нет смысла жить… Это был неизбежный метаболический и психологический спад, наступающий после запредельного напряжения сил, но Вадиму не шли на ум медицинские термины, — он просто сидел, закрыв глаза, и сам не понимал, жив в этот момент или мертв, пока в днище опрокинутого «Хоплита» не раздался настойчивый стук и в ватной, окутавшей Нечаева пустоте полного отчуждения прозвучал голос Германа Дрейка:

— Командир, тут одна девушка интересуется: ты собираешься вылезать или нет?

ЭПИЛОГ

Два месяца спустя. Околопланетное пространство Элио

Третьи сутки шел ожесточенный бой на орбитах.