Твоя, только твоя

Наконец Мэри немного расслабилась. За две недели она не увидела на заросших сорняками лужайках Лонгвуда ни одного янки. Ее явно щадили. Хозяйка Лонгвуда не знала, кто и почему, но в любом случае была признательна, и ей стало легче.

Презренные янки продолжали бросать в ее сторону заинтересованные взгляды, когда она шла в госпиталь и обратно, но теперь они ее не слишком беспокоили. Мэри по-прежнему плохо спала, хотя ощущение безопасности понемногу восстанавливалось.

И все же она прекрасно понимала, что после наступления темноты одинокая женщина не может быть в безопасности в занятом северянами городе, и Мэри старалась не искушать судьбу.

Так было до одного июньского вечера, когда Мэри Элен больше не смогла вынести жару и одиночество. Она безрассудно покинула безопасный Лонгвуд и отправилась к реке, где и встретила обнаженного морского капитана.

Часть вторая

Глава 23

– Клей Найт! – снова прошептала Мэри.

– Да.

Больше он ничего не сказал.

Двое долго стояли молча в лунном свете. Сжимая загорелой рукой, хрупкое запястье женщины, капитан Клейтон Найт, командующий оккупационными войсками федеральных сил, занявших Мемфис, крепко держал Мэри Пребл, прижав ее к своему длинному мокрому телу, и смотрел ей прямо в глаза.

Мэри посмотрела снизу вверх на большую темную фигуру и неожиданно поняла, что испытывает не только гнев – ее влечет к этому человеку. И от этих смешанных чувств в висках у нее застучало, на глаза навернулись непрошеные слезы.

Клей. Клей Найт.

Красивый мальчик, который использовал ее сердце, как ступеньку в блестящей военной карьере, теперь превратился в капитана-янки с решительным и жестким лицом. Внимательно рассматривая это красивое смуглое лицо, черты которого с годами затвердели и теперь казались точеными, Мэри вдруг поняла, что почти забыла, как сильно она когда-то его любила.

И как сильно ненавидела.

Клей посмотрел в широко раскрытые темные глаза женщины, и им овладели подобные чувства.

Мэри. Мэри Пребл.

Хорошенькая, избалованная девочка, которая использовала свое обаяние, чтобы легкомысленно разбить его сердце, и которая теперь превратилась в эту высокомерную и очень желанную женщину. Близость ее тела воскресила в Клее такую страсть и такую боль, что мужественный капитан содрогнулся и почувствовал слабость в коленях.

Господи, он почти забыл, как сильно он когда-то ее любил!

И как сильно он ее ненавидел.

Очарование этой минуты пропало, когда капитан Найт произнес низким густым баритоном:

– Вы должны понимать, миссис Лотон, что вам небезопасно ночью ходить одной.

Мэри тут же возразила:

– Я больше не миссис Лотон. Я Мэри Пребл. И я была в полной безопасности, пока ваша орда язычников не заняла город! – Она снова попыталась высвободить запястье. – Отпустите меня! – скомандовала женщина, сердясь на себя за свое смущение.

Капитан по-прежнему крепко держал ее.

Он взял из сжатой ладони, Мэри смятые зеленые банкноты и преспокойно затолкал их ей за низкий вырез летнего платья. При этом его теплые мокрые руки коснулись вздымающихся округлостей ее груди.

– Примите это как часть платы за постой, Мэри Пребл, – сказал он, убирая руку с ее груди. – Как командующий оккупационными войсками я выбрал Лонгвуд для размещения своего штаба на время моего пребывания в Мемфисе. Ждите меня завтра в полдень.

Мэри пришла в ужас:

– Нет! Я не хочу! Я запрещаю!

– Вы не поняли. Я не прошу позволения. Я просто информирую вас о моих намерениях.

– А я информирую вас, что я никогда, никогда не позволю вам занять Лонгвуд!

– Я буду у вас завтра в полдень, – спокойно повторил капитан.

– Но почему? Почему именно мой дом? – сердито спросила она, стараясь вырваться. – В Мемфисе немало домов больше Лонгвуда!

– Да, я знаю, – ответил он. – Как вы помните, мне доводилось там бывать.

– Занять один из лучших домов под штаб!

– Я всегда был неравнодушен к Лонгвуду. Думаю, что мне будет там достаточно комфортно.

По его губам скользнула мимолетная усмешка. Мэри заметила ее и рассердилась еще больше.

– Есть ли предел вашей жестокости?

– У меня были хорошие учителя! – прозвучал ответ, озадачивший ее.

Его холодные глаза казались поразительно светлыми на смуглом лице.

Мужчина слегка отодвинулся, открывая мокрую, заросшую волосами грудь, мощные плечи и рельефные бицепсы.