Донна Баррет и Джейк Лонерган не виделись пятнадцать лет. В родные места...
Случай столкнул Сару, скромную девушку, недавно пережившую неудачный...
Мгновенно отработала система идентификации, утверждая, что биометрические данные соответствуют матрице полковника Шайгалова.
Павел давно разучился верить в чудеса, но сейчас он смотрел на укрупненное по его команде изображение и…
Впервые за последние годы Кайманов не знал, что ему делать, – радоваться, удивляться или запустить самотестирование систем наблюдения на предмет программного сбоя.
Иван…
Однозначно Иван!... Но он идет босиком, без скафандра в какой-то непонятной сотканной из трав хламиде…
Фрайг побери, там же опасная для жизни биосфера!
Палец лейтенанта так и не коснулся сенсора общей тревоги. Стояла глубокая ночь, в колонии сейчас бодрствовал только он, да равнодушные, не умеющие удивляться кибернетические системы.
С этим надо разобраться по-тихому. – Придя в себя от изумления, решил лейтенант.
Через минуту, захватив оружие и запасной комплект экипировки, он вышел из компьютерного центра и бегом направился к той части периметра, где сработали тревожные датчики.
Шайгалов понимал, что его приближение заметят, потому остановился за несколько шагов до струящегося марева обозначающего границу маскирующих и защитных полей.
Из плотного сумрака, который лишь слегка рассеивал свет звезд, да отраженное сияние бледной маленькой луны – спутницы Афины, внезапно раздался знакомый чуть настороженный и хрипловатый от волнения голос:
– Командир?
– Привет, Паша. – Шайгалов представил себе ощущения лейтенанта и усмехнулся. – Грешишь на сбой систем? Решил, что надо бы проверить все по-тихому?
– Иван мы считали тебя мертвым.
– Как видишь, я жив. Или ты не рад?
– Рад. Извини, но…
– Не комплексуй лейтенант. Я вернулся. Согласен, вид у меня несколько необычный. Спасибо, что не поднял тревогу. Давай так, – ты подгонишь сюда полевую стерилизационную камеру, я пройду через нее, чтобы не принести какой заразы на территорию колонии. А потом мы с тобой поговорим начистоту, но все, что я расскажу, пока останется между нами. Идет?
– Без проблем. Я захватил для тебя человеческую одежду.
Шайгалов только усмехнулся, но на душе вдруг стало тревожно. Так тревожно, словно его возвращение действительно могло принести колонии какие-то проблемы.
Глава 5.
Механические воины.
Борт трофейного крейсера. То же время…
Рашид Аль Кемран в тяжелой задумчивости стоял посреди огромной рубки боевого поста крейсера, медленно переводя взгляд с кристаллосхем, накрытых прозрачными колпаками из бронепластика, на экраны внешнего обзора, где раскинулась панорама безжизненной пустыни, занимавшей девяносто процентов поверхности огромного острова.
В его сознании царили сумерки.
Он старался, но не мог постичь тех сил, что двигали огромными космическими кораблями, они, – взгляд Рашида неприязненно скользнул по многочисленным индикационным сигналам на приборных панелях, – они жили своей жизнью, не подвластной его понимаю.
Он по-прежнему ощущал себя букашкой, случайно забравшейся сюда, в недра электронно-механического мира.
Рассудок отказывался принимать данность. Он был беспомощен что-либо предпринять, все действия автоматических систем происходили без его участия, и нет никакой победы в том, что ему удалось увести корабли с Ганио, передислоцировав их на эту планету.
Один фрегат разбился при посадке. Корабли сели так тесно друг к другу, что их легко уничтожить одним массированным ударом с орбиты. Боевые системы крейсеров и фрегатов бездействуют.
Где та призрачная победа, к которой он стремился? Где величие и власть? Что ему толку в неимоверной мощи, которой он не может осмысленно воспользоваться?
Чем глубже Аль Кемран погружался в собственные мысли, чем пристальнее смотрел на кристаллосхемы модулей "Одиночка", тем сильнее, явственнее ощущал свой страх перед искусственными интеллектами.
Они воистину демоны. Количество открытых гнезд, ждущих, когда в них вставят модули «Одиночек» угнетало его.
Мысли путались, сознание расслаивалось, знания, насильственно полученные при имплантации, смешивались с возродившимися предрассудками, от этого начинала разламываться голова…
Десять избранных воинов, прошедших вместе с ним мнемоническую подготовку, погибли, отражая бесноватую атаку ганианцев.