Любовь, только любовь

Все эти дни Катрин не могла встретиться с Арно. Временами в бою она различала его темные доспехи, шлем с изображением ястреба, блеск его боевого топорика, который он без устали, подобно дровосеку, опускал на головы врагов. Но ни разу не могла она к нему приблизиться. Когда же наступал вечер и бой стихал, он куда-то исчезал, полумертвый от усталости. И тщетно по ночам прислушивалась Катрин, не раздадутся ли под окном знакомые шаги. Он не приходил. Хуже того, в их редкие встречи в доме Жака Буше, когда он вместе с другими капитанами являлся к Жанне, молодая женщина начинала испытывать неприятное чувство: она словно становилась невидимой, Арно глядел сквозь нее так, будто ее не было… Однажды вечером она попыталась встать у него на пути, когда он выходил из дома. Но он с дьявольской ловкостью увернулся от нее, и, обидевшись, она не решилась повторять своих попыток. Он опять не желал иметь с ней дела, и эта новая манера не замечать ее вновь ввергла Катрин в пучину сомнений и неуверенности. Она смутно боялась его, и этот страх лишал ее воли.

Узнав от служанки, что он поселился у Гийома Анта, в «Экю святого Георгия», она несколько раз твердо намеревалась отправиться туда ночью, чтобы наконец потребовать от него объяснений. Но когда наступало время осуществить это намерение, Катрин внезапно слабела и теряла всю свою храбрость. Откуда было ей знать, не вышвырнет ли ее прочь этот странный человек, чьи поступки невозможно было предугадать.

Утром 8 мая вместе со всеми жителями она слушала молебен на городском валу под открытым небом, непосредственно в виду отходивших английских войск. После молебна и торжественного шествия во славу Господа, вошедших с тех пор в традицию, Катрин охватила глубокая тоска. Город был свободен, и ей незачем было больше оставаться у Буше. Необходимо было на что-то решиться, но на что именно? Куда отправиться, чтобы только быть рядом с Арно? Дело Жанны еще не завершилось. Дева, по слухам, собиралась привести Карла VII в Реймс, на миропомазание, и тем самым положить конец всем спорам, которые давно уже разгорались вокруг него. С Жанной и Карлом уйдут капитаны и среди них Арно. И этот близкий отъезд, помешать которому Катрин была не в силах, сводил ее с ума.

Когда Жанна после торжественного шествия вернулась домой отдохнуть, Катрин прошла за ней в комнату, чтобы помочь ей переодеться. Матильда и Маргарита были заняты подготовкой к торжественному обеду, на который были приглашены все знатные люди города. Воспользовавшись тем, что они одни, помогая Деве скинуть свои доспехи, молодая женщина взмолилась:

– Жанна! Отныне Орлеан свободен, и вы, вероятно, скоро покинете его, чтобы продолжить свою борьбу. Позвольте же мне повсюду быть рядом с вами. Я буду делать все, что вы скажете: прислуживать вам, чинить вашу одежду, убирать комнату…

В ответ Жанна удивленно поглядела на нее. Взгляд ее светлых глаз проник, казалось, в самое сердце Катрин. Затем она улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Я охотно взяла бы вас с собой, милая, но не могу. Там, куда я иду, вам не место. Ведь я – простая сельская девушка, я привыкла скакать на коне, делать тяжелую работу, привыкла переносить лишения. А вы – знатная дама, хрупкая и нежная, несмотря на все, что вам пришлось пережить.

– Да я такая же простолюдинка, как и вы, Жанна, а может быть, даже и больше! – воскликнула Катрин с чувством гордости и вызова, которое заставило Деву улыбнуться.

– Да, это так, и вы мне об этом уже говорили. Хорошо, что вы этим гордитесь. Но, Катрин, есть и другие причины: вы слишком красивы и соблазнительны, чтобы жить среди солдат. Ведь они отнюдь не ангелы, скорее наоборот, а в вас есть то, что способно пробудить в них худшие инстинкты, толкнуть их на ссору, вызвать ревность.

– Я переоденусь в мужское платье и отрежу волосы, как вы…

– Это не поможет. Даже в монашеском клобуке и с обритой головой вы все равно будете выглядеть женщиной. Нет, Катрин, долгие и тяжкие бои ждут этих людей, и я должна заботиться о том, чтобы ничто не могло внести распри в их союз. Ведь наш милый дофин и Господь так сильно нуждаются в моих бедных воинах. Поэтому вам лучше возвратиться к себе и ждать, пока война не закончится.

– Возвратиться к себе, в Бургундию? – вскричала потрясенная Катрин. – И вновь предаться там греху? Жанна, вы же хорошо знаете, что за жизнь была у меня в Бургундии. Нет, вы не можете опять послать меня туда. Кто угодно, только не вы!