Любовь, только любовь

От маленькой Иоланды Арагонской, дочери гор, воспитанной в суровых условиях Сарагоссы, которая однажды декабрьским утром 1400 года склонилась в поклоне, совершенно ослепленная, перед прекрасным герцогом Людовиком Анжуйским в церкви в Арле, королева Иоланда сохранила лишь неукротимую энергию, безоглядную храбрость и острый ум. Во всем остальном она превратилась во француженку с головы до ног, в лучшую и самую мудрую француженку. Овдовев в тридцать семь лет, с разбитым сердцем, она отказалась от любовных утех, оставаясь ангелом бедного королевства, раздираемого и распродаваемого его сувереном. Изабо Баварская ненавидела Иоланду, причем меньше из-за того, что, по словам Ювенала Урсина, она была «самая красивая женщина королевства», а больше потому, что эта красивая женщина подавляла ее. Ведь это Иоланда решила, что принц Шарль должен жениться на ее собственной дочери Марии, это Иоланда, забрав ребенка, решила воспитывать его сама в Анжу, это Иоланда, когда маленький принц подрос и стал дофином Франции, отказалась вернуть его недостойной королеве. Изабо никогда не могла простить Иоланде послание, которое та однажды отправила ей:

«Женщина, имеющая любовника, не нуждается в ребенке. Не кормившая и не воспитывавшая его до сих пор, она уморит его, как своих братьев, или сведет с ума, как его отца, или превратит в англичанина, как себя. Я не отпущу его! Попробуйте взять его, если посмеете!»

Изабо никогда не решилась на это, и долгие годы, делая все возможное, Иоланда удерживала разрываемое на части королевство только своими руками. И снова она же, предупрежденная своим сыном герцогом Рене де Баром о визите странной крестьянки из Домреми, открыла дорогу Жанне и пригласила к себе во дворец эту Деву.

Все это Катрин узнала от брата Этьенна, который уже давно был тайным агентом королевы четырех корон.

И если в момент появления перед ней Катрин потеряла дар речи, то это объяснялось тем, что она поняла, какая великая и благородная дама была Иоланда.

У нее так дрожали ноги, что в глубоком реверансе она упала на колени и оставалась стоять так, едва осмеливаясь дышать. Такая покорность, кажется, понравилась Иоланде, и она, улыбнувшись, встала, оставив свое рукоделие, подошла и подняла молодую женщину.

– Брат Этьенн уже давно говорил мне о вас, мадам де Бразен! Я знаю, какой верной и надежной подругой бедной Одетты де Шандивер вы были. Я знаю, что она и брат Этьенн обязаны вам жизнью и что если Одетта умерла в нищете, то это только потому, что вы были еще более нищей в тот момент! Я знаю также, что, несмотря ни на что, ваше сердце было всегда с нами, и знаю, какие страдания вам пришлось пережить по дороге к нам. Добро пожаловать!

Глубокое контральто королевы и легкая картавость придавали особое обаяние ее речи. Катрин благоговейно поцеловала руку, протянутую королевой. Она поблагодарила Иоланду за прием и уверила ее, что отныне единственным желанием ее будет служить ей, если она этого захочет.

– Королеве всегда нужна преданная придворная дама, – ответила Иоланда, – а королевскому двору – красивая женщина. Вы станете одной из них, дорогая, и я попрошу канцлера написать указ о вашем назначении. А пока я поручаю вас мадам де Гокур, которая займется вашим устройством. А с братом Этьенном мне надо еще поговорить.

Мадам де Гокур обладала какой-то болезненной робостью. Она постоянно чего-то боялась и особенно трепетала перед своим супругом. Она могла спокойно дышать, только когда губернатора Орлеана не было рядом. Примерно одного возраста с королевой Иоландой, она была маленькой, молчаливой и столь быстрой, что напоминала мышку. Но когда робость не сковывала ее язык, она бывала очень полезна, так как великолепно знала двор и была прекрасной хозяйкой дома, даже королевского.

Совсем скоро Катрин и Сара получили дом вблизи королевского дворца, слуг и даже одежду, в которой и та, и другая так нуждались. Мадам де Гокур была столь любезна, что в тот же вечер через казначея прислала новой придворной даме кошелек с золотом. Она также отправила гонца в Шатовиллен с письмом Катрин к Эрменгарде. Молодая женщина просила свою подругу, которой она оставила большую часть своих драгоценностей и денег, чтобы та под надежной охраной отправила все ей, если сама не захочет приехать в Лош.

Дом, который предоставили Катрин, был невелик – всего четыре комнаты, но заново отделанные. Он принадлежал старому управителю дворца, который больше не жил в нем с тех пор, как там умерла его безумная жена. Там обычно поселяли приезжих гостей. Службу несли двое слуг. Войдя в дом, Катрин подумала, что он ей очень подходит. Дом находился на полдороге между обителью каноников Сент-Урс и огромной четырехугольной башней, защищавшей южный угол королевского города. Окна выходили на долину Эндра и поля, залитые солнцем. Сара отправилась на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на обед, а Катрин занялась своим туалетом и сменила платье, чтобы принять вечером мадам де Гокур.