Восход Ганимеда

Она стала волком.

* * *

Пальцы моджахеда скользнули по ее подбородку и быстро, воровато коснулись отворота униформы. Лада чувствовала его звериную похоть. Сейчас он перестал быть похож на человека даже отдаленно. Зверь, самец, который дрожит в предвкушении того, как рванет сейчас ткань одежды, обнажая ее грудь…

Ее удар пришелся точно в висок — глаза неудавшегося насильника вдруг помутились, и он кулем повалился набок…

Слева кто-то злобно, шепеляво выругался, Лада поняла смысл незнакомой речи по интонациям выдавленных сквозь щербатые зубы звуков.

Спецы Колышева не зря ели свой хлеб на полигоне под Гагачьим, они научили Ладу воевать, вдолбили ей все необходимые навыки на уровне рефлексов.

Рванув болтающийся на отпущенном ремне «АКСУ», который, несмотря ни на что, все это время находился при ней, Лада откатилась в сторону, и нога второго моджахеда лишь выбила пыль из земли на том месте, где секунду назад лежала беспомощная женщина.

Она знала, первый патрон в стволе, передергивать затвор не нужно, а ее палец уже машинально скинул предохранитель в положение «автоматический огонь».

Автоматная очередь рванула тишину.

Труп еще падал, а она, откатившись за груду щебня, уже привстала на одно колено, зло и экономно расходуя боеприпасы, как учили, на выдох, под счет «двадцать два», чтоб из ствола выходили короткие, точные очереди по два-три патрона…

На той стороне реки уже показались грузовики каравана. Четыре БТРа были на середине брода, левый фланг взвода заволакивал дым — там шел бой, ревели танки, зло и одиноко бил пулемет, а бронемашины, что шли, утопая по ступицы колес в мутной воде, уже повернули в ту сторону, чтобы, соединившись с танками, завершить разгром…

Отпустив автомат, Лада принялась лихорадочно разгребать камни, из-под которых торчали ствол «ДШК» и белая как мел рука Горенко.

Помощи ждать было неоткуда, но она внезапно пришла… снизу, из-под завала. Куча камней медленно шевельнулась, вздымаясь и осыпаясь по сторонам, — оттуда показались рука, плечо, а затем и голова рядового Малышева.

— Живой?! — Лада бросилась к нему, помогая выбраться на свет.

Он не ответил — очевидно, был в шоке. Извиваясь как червяк, Малышев выкарабкался из-под камней и вдруг с безумной, угрюмой решимостью вновь кинулся на кучу в том месте, где торчала рука Горенко.

— Товарищ сержант… Товарищ сержант… — твердил он побелевшими губами, раскидывая по сторонам обвалившиеся плиты. — Паша!.. Потерпи, не умирай!..

Лада, обдирая пальцы, помогала ему, пока из-под камней не показалась запрокинутая голова Горенко. Его губы шевелились в беззвучном бреду. Лоб пересекал кровоточащий шрам, а неестественно вывернутая рука все еще сжимала гашетку «ДШК».

— Справишься? — коротко спросила Лада, сунув в руки Малышеву индивидуальный пакет.

Тот кивнул, продолжая откапывать ноги Горенко.

Она осторожно разжала пальцы сержанта и взялась за теплую еще гашетку. Упираясь ногами в камни, она вытащила из-под них тяжеленный пулемет вместе с треногой и коробчатым магазином, в котором была уложена едва початая лента.

БТРы уже почти выползли на берег.

Станина «ДШК», помятая взрывом, косо застыла на камнях. Лада присела на корточки, расставив ноги, и повела стволом, ловя в перекрестье прицела борт первой бронемашины. Она знала, что крупнокалиберные снаряды прошьют его, как лист картона.

Пулемет забился в ее руках преданно, зло, неистово, словно был живым, все понимал и ждал, верил, что в этом бою он еще не окончил свой разговор с «духами»…

В этот самый момент, когда в тылу уверовавших в свою победу боевиков оглушительно загрохотал оживший на руинах блокпоста «ДШК», головной танк вдруг окутался бурым облаком взрыва и рывком остановился, не дойдя всего каких-то десяти метров до КП.

Лада не видела скатившуюся за несколько секунд до взрыва с брони танка фигуру Рощина — она была занята БТРами, которые заметались под кинжальным огнем, неуклюже пытаясь развернуться, но, заметив взрыв, поняла — сегодня они здесь не пройдут.

С небес накатывался знакомый зловещий, деловитый стрекот…

* * *

Подняв голову, Рощин понял, что окончательно оглох.

Мутный от контузии взгляд капитана обежал позиции роты.

Последний «Т-100» полыхал в ста метрах от него. Посреди реки застыли четыре подбитых БТРа, а земля на левом берегу, где уже появились грузовики каравана, стояла дыбом, словно по ней какой-то великан беззвучно молотил стотонной кувалдой…