Восход Ганимеда

— Какая кнопка? — раздраженно переспросил Колышев.

— Обыкновенная. Которая выключает твоего робота. В общем, так… На обычном месте тебя будет ждать человек. Он даст данные по объекту, который нужно убрать. Справится твоя девочка без шума и пыли, мы ее купим. Как договаривались. Нет — значит, считай, что любовь не вышла и ты дешево отделался. Убивать мы тебя не будем, — сдержанно хихикнула трубка, — таких, как ты, мочат свои же, рано или поздно.

Глаза Вадима выцвели, став похожими на бельма, но он нашел в себе силы, чтобы побороться еще немного…

— Хорошо… — деревянным голосом сообщил он, сжимая трубку во вспотевшей ладони. — Я хочу получить половину денег наличными в качестве аванса. От того человека, который даст мне координаты объекта.

Некоторое время на той стороне молчали.

— Хорошо, — наконец согласился голос. — Но не думай, что ты сможешь куда-нибудь сдернуть. Мы знаем, где ты окопался, и лучше тебе сидеть в своей берлоге вместе с денежками, пока все не утрясется тем или иным образом. Ты понял?

— Да… — обреченно ответил Вадим.

— Тогда последний вопрос. Где у нее кнопка?

— Подробные инструкции по управлению вы получите в обмен на вторую половину денег, — сжав зубы, ответил Вадим. — Это будет гарантией моей безопасности.

Он ждал, что ему ответят, но на том конце просто отключили связь.

* * *

Лада не слышала этого разговора.

Сидя в тоскливой сумеречной тишине около кровати Антона, она пыталась, но не могла понять тех перемен, что происходили в ее душе.

Ей страшно хотелось вернуться назад, в то состояние, в котором она пребывала до встречи с Антоном Петровичем. Тогда ее мир был узок, желания скромны и прямолинейны, а жизнь пусть тяжела, но понятна.

Сейчас все было совсем иначе. Мир распахнулся перед ней во всей своей многоликости, но не стал от этого менее злым и враждебным. Ладе казалось, что у нее под ногами разверзлась пропасть и она падает в нее, не видя дна и не имея возможности зацепиться в своих мыслях хоть за что-нибудь, чтоб замедлить это безнадежное падение в БЕЗДНУ.

У нее исчезла точка опоры. Смысл жизни, как бы ничтожен и убог он ни был в ее нищем прошлом, вспоминался сейчас как благо, великий, но утраченный дар…

Лада встала, подошла к секретеру, на котором сиротливо горел ночник, открыла дверцу и бессильно облокотилась о столешницу, глядя в черные глубины открытого ящика.

Такой же черной была сейчас ее душа. Мир смыкался вокруг подобно душному склепу. Машины, которые обучали ее по приказу Колышева, впихнули в сознание Лады слишком много знаний, а ее мозг, изголодавшийся, но не потерявший способности мыслить, совершенно неожиданно ПЕРЕВАРИЛ все полученные сведения. И вот теперь она стояла, до крика мечтая вернуть хоть одну иллюзию, но не могла этого сделать.

Иллюзии… Это свойство своей психики человек противопоставляет логике. Иллюзии, вера — они нужны для того, чтобы не сойти с ума. Лада утратила их.

Логика возобладала в ней, сделав черное черным, а белое убрав вовсе…

В глубинах открытого ящика лежал смятый кусочек глянцевого картона. Лада внезапно осознала, что вот уже несколько минут смотрит на него.

Протянув руку, она взяла из ящика скомканную карту, которую бросил туда Антон Петрович, прежде чем идти на встречу с Барташовым.

«Свобода одного кончается там, где начинается свобода другого».

Ладе вдруг стало жутко.

Она поняла — эта фраза напрямую перекликается с ее чувствами. Это был тезис, аксиома, выложенная в ее душе мозаикой из мрака, и она не могла оспорить данного утверждения, даже если бы страстно захотела сделать это.

Дверь в комнату внезапно приоткрылась.

— Лада, мне нужно поговорить с тобой, — мрачно произнес Колышев, не переступив порога. — Срочно.

Глава 9

29 октября 2028 года. За несколько часов до старта транссистемного космического корабля «Бета» к Ганимеду

Он всю жизнь боялся медиков. Стоило Семену увидеть стерильную белизну материи, холодный блеск хромированного инструмента, матовое свечение мониторов, как его начинало трясти.

Он не мог объяснить себе это иррациональное чувство страха, когда разумом понимаешь, что тебе хотят добра, но само существо протестует, боится, рвется бежать или совершить какое-либо иное безумство.