Буря в песках (Аромат розы)

— Я… так… прости, понимаешь, папа часто… он…

Пекос потянулся к ней. Она не сопротивлялась. Он бережно положил плачущую девушку к себе на колени, обнял и прижал к груди. Легонько поцеловав ее в висок, прошептал:

— Ч-ш-ш, дорогая, все хорошо. Обещаю, никто никогда не сделает тебе больно. Даю слово. — Его надежные руки гладили ее дрожащую спину, его глубокий добрый голос утешал ее. — Никогда не подниму на тебя руку, моя драгоценная любовь, никогда. Никто не причинит тебе боль, пока сердце бьется в моей груди, обещаю.

— Пекос, Пекос, — тихонько плакала она, прижимаясь лицом к его рубашке, — ты не знаешь всей правды о…

— Не надо, дорогая, — сказал он, останавливая ее. — Не надо ворошить прошлое. Весь остаток жизни мы проведем вместе. Давай не будем вспоминать о плохом. Тебе теперь не надо ни о чем беспокоиться. Ни о чем. — Его объятия стали крепче. — А знаешь, чем мы сейчас займемся, малышка?

— Ч-чем? — она перевела дыхание.

— Мы отправимся в твою большую теплую ванную, — сказал он и поднялся, держа ее на руках. Проходя через комнату, он прошептал у ее горячей, залитой слезами щеки:

— И мы разденем тебя и положим в горячую воду. — У ванны Пекос наклонился, все еще не выпуская ее из рук и открыл краны. — Потом, — улыбнулся и сел на обитую бархатом скамеечку, удобнее устраивая ее у себя на коленях, — мы съедим наш ужин прямо здесь. — Его руки потянулись к пуговицам на ее корсаже.

Потерев тыльной стороной ладони припухшие веки, Анжи слабо улыбнулась.

— Пекос, ты сошел с ума.

— Возможно, — согласился он и продолжал раздевать ее. — Все равно мы это сделаем.

Когда он опустил ее в горячую пенистую воду, то поцеловал и прошептал:

— Дай мне десять минут, любимая. Обещай, что не убежишь. — Он погрузил палец в мыльную воду и коснулся им кончика ее слегка вздернутого носика. — Я люблю тебя; скоро вернусь.

Анжи весело улыбнулась, когда он вернулся с большим серебряным подносом, нагруженным тонко нарезанной ветчиной, сыром, хлебом, пирожными и бутылкой вина с двумя сверкающими бокалами.

— Могу я обслужить вас, мадам? — спросил он официальным тоном.

— Да, можете, — ответила Анжи, — вы можете раздеться и забраться в ванну. — Она потянулась и взяла с подноса ветку винограда, срывая сладкие ягоды со стебля и отправляя их в рот. Ее покрасневшие глаза округлились от удовольствия.

— Пекос! — Анжи недовольно поморщилась, когда он забрался в ванную с такой прытью, что мыльная вода окатила ее виноград.

Смеясь, он вырвал гроздь из ее рук, обнял Анжи и пробормотал шаловливо:

— Я гораздо слаще, чем этот виноград. — Пальцами приподнял ее лицо за подбородок. — Поцелуй меня.

Анжи пальчиком коснулась его полных губ и вздохнула. Ее рот на минуту прижался к его губам. Оторвавшись, она посмотрела ему в глаза.

— Я люблю тебя, Пекос, — услышал он ее шепот.

— О, моя девочка, — хрипло отозвался он и нежно поцеловал ее.

Расслабившись, она полулежали в ванне и смеялись как дети, поглощая ветчину и сыр и чокаясь бокалами с красным вином. В кровати Пекос крепко обнял ее и рассказывал о тяжелом дне, проведенном на пастбище, и о своих планах относительно увеличения поголовья скота и ремонта некоторых амбаров и конюшен.

В эту ночь он не занимался с ней любовью. Даже и не пытался. Чуткий и любящий, он понял, что сейчас ее лучше не беспокоить, и сдерживал свои чувства. Таким образом он решил убедить ее: то, что он испытывает к ней, это любовь, а не похоть.

Анжи заснула в его объятиях. Пекос же лежал без сна, и на него отбрасывал тени огонь в камине. Он крепко прижимал к себе Анжи и убеждал себя, что для него не имеет значение ее прошлое. Он любит ее и, всегда будет любить. Вместе они смогут забыть все то, что было с ней «У Хрисана Гузи», то, что какой-то злой мужчина в прошлом бил ее, и то, что она была женой Баррета МакКлэйна.

Глава 33

Жизнь на Тьерра дель Соль изменилась. Мисс Эмили была счастлива, что ее племянник вернулся домой, и разгуливала по большому дому, напевая что-то чистым высоким голосом. Радость добавила краски ее бледным щекам и блеск светло-голубым глазам. Пекос взял за правило каждый день проводить несколько минут в компании своей дорогой тетушки. Эмили, казалось, была больше похожа теперь на его старшую сестру, чем на тетю. Пекос обожал ее и помнил о том, что она всегда была самым важным человеком в его жизни. Если он обещал ей, что они вместе рано позавтракают, она являлась на кухню чуть свет, еще до восхода солнца. И Пекос тоже всегда держал свои обещания, данные мисс Эмили.