Паутина любви

Дорабелла взглянула на меня.

— Я все-таки сумела!

— Я знала, что ты сумеешь!

— И что вы думаете… о Тристане?

— Он чудесный! — сказала наша мать, — Только моя дочь могла родить такого чудесного ребенка!

ТРАГЕДИЯ НА БЕРЕГУ

Когда Дорабелла оправилась после родов, Джеймс Трегарленд настоял на том, чтобы мы выпили за здоровье младенца его коллекционного шампанского. Тристан к тому времени уже не выглядел сморщенным старичком, которого он так напоминал сразу после рождения. Его кожа приобрела нормальный розовый оттенок, волосы, хотя и реденькие, начали золотиться, а глаза — когда он решался все-таки приоткрыть их — были поразительно синими.

Нянюшка Крэбтри присматривала за ним, не позволяя слишком приближаться к младенцу. Дорабелла сидела в кресле, похоже, полностью оправившись после родов. Дермот стоял возле нее — гордый отец; Матильда с Гордоном счастливо улыбались всем; я с матерью пристроилась возле Дорабеллы. Старик поднял свой бокал.

— За здоровье Тристана! И в честь его родителей, принесших в дом это благословение!

Мы выпили за это. Дермот сказал, что и он, и Дорабелла очень счастливы, что все получилось так удачно.

— Что ж, — сказал Джеймс Трегарленд, и в его глазах мелькнуло то самое выражение, которое я замечала уже не раз. — Это знаменательное событие: преемственность рода обеспечена! — он улыбнулся Матильде. — Ты согласна, Мэтти?

Матильда в некотором замешательстве ответила:

— Да, разумеется.

Подбородок старика слегка заколыхался — это я тоже замечала за ним и предполагала, что таким образом он про себя посмеивается. То, что забавляло его, похоже, беспокоило Матильду. Может быть, имелась в виду какая-то шутка, понятная только им?

Матильда, между тем, широко улыбнулась.

— Я очень рада, что все так благополучно закончилось, — сказала она. — Беспокойство в таких случаях, конечно, неизбежно. — И ты с Гордоном была озабочена ничуть не меньше остальных! — заметил старик. — Но теперь все в порядке, с наших плеч гора свалилась: у нас теперь есть малыш!

Он продолжал улыбаться, глядя на Матильду.

— Да, — ответила она, — милый маленький Тристан! Просто чудесно, когда в доме есть маленький ребенок.

Малыш неожиданно широко открыл ротик и зевнул, насмешив всех присутствующих.

— Судя по всему, его несколько утомило наше мероприятие, — улыбнувшись, заметил старик.

— Ему пора отдохнуть! — вставила няня Крэбтри. — Я отнесу его в детскую.

После ее ухода старик заявил:

— Уж она-то наверняка сумеет о нем позаботиться!

— Иногда она бывает несколько назойлива, — заметила Матильда. — Однако нянька она, вне всяких сомнений, чудесная!

— Безусловно, — подтвердила мать, — вот почему я постаралась заполучить именно ее. Она следила за моими девочками лучше, чем сторожевая собака!

— Сторожевая собака! — воскликнул старик. — Не думаете ли вы, что кто-то будет покушаться на этого малыша?

— Я имела в виду ее бдительность по отношению к опасностям, подстерегающим ребенка, — пояснила мать. — И она позаботится и об уходе, и о том, чтобы он не подвергался никакой опасности: она считает его своим ребенком.

— Именно это ему и нужно, — заявил старик, улыбнувшись, словно самому себе.

Мне показалось, что он ведет себя весьма странно, и я задумалась — вполне ли он нормален? Похоже, какая-то мысль очень развлекала его.

Через несколько дней мать заявила, что ей пора уезжать. Посоветовавшись с няней Крэбтри, она решила, что ребенок слишком мал для того, чтобы отправляться с ним куда-то на Рождество, и поэтому праздники мы проведем здесь, в Трегарленде.

Скоро сюда должна была приехать Мэри Грейс. Дорабелле не терпелось позировать для портрета, и она очень расстроилась, когда я сказала, что уеду отсюда вместе с Мэри. Наконец я согласилась задержаться здесь и после Рождества.

Вскоре после отъезда матери прибыла Мэри Грейс. Они с Дорабеллой понравились друг другу с первого взгляда, и Мэри тут же взялась за работу.

Мэри приветствовала вся семья. К обеду спустился старик и явно заинтересовался ею. За столом она сидела рядом с Гордоном, и между ними завязался оживленный разговор. Все присутствующие видели миниатюру, которую я подарила Дорабелле на день рождения, и находились под впечатлением работы Мэри Грейс. К моему удивлению, оказалось, что Гордон немножко разбирается в живописи, так что у них нашлась общая тема. Мэри расцветала на глазах и была совсем не похожа на того человека, с которым я когда-то познакомилась.