Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы

Он указал Маше на стул, она послушно села, а Женька принялся выгружать на стол покупки. Маша следила за ним с удовольствием – ей всегда нравилось наблюдать за тем, как Хохол ведет себя на кухне. Вот он сбросил свитер, помыл руки и повязал фартук, ополоснул водой мясо и взялся за разделочную доску и нож.

– Маринка не звонила? – спросил он, ловко орудуя ножом и отделяя кость от большого куска говядины.

– Нет. А тебе?

– А мне звонила, – криво усмехнулся Хохол.

– Опять поругались? – вычислила Маша сочувственно.

– Как ты думаешь, Машка, у нее есть кто-то? – вдруг спросил Хохол, откладывая нож и садясь.

Маша поперхнулась табачным дымом. Вопрос звучал так беспомощно и так обреченно, словно Женька для себя уже давно определился с ответом и теперь просто ждал, что она подтвердит, а не опровергнет.

– Жень… ну, зачем ты нагнетаешь? Никого у нее нет, я уверена.

– Вот бы мне твою уверенность, Мышка, – печально проговорил он и снова взялся за мясо. – А я ее так хорошо знаю, что почти не сомневаюсь.

– Я не понимаю, как вы живете. Ты ей не веришь, она тебя ни во что не ставит иной раз. Что вас удерживает вместе, а?

Хохол задумался, его серые глаза сделались какими-то нездешними, словно он мысленно унесся далеко, в прошлое, в то время, когда он был счастлив уже оттого, что Марина обратила на него внимание – пусть даже сделала это не совсем бескорыстно.

– Мы с ней приросли друг к другу, Машка. Просто приросли так, что невозможно оторвать, потому что уже все общее, и оба погибнем.

– Ты иногда умеешь сказать то, что под силу далеко не каждому.

– Я так чувствую, Маша. И говорю то, что чувствую. И больнее всего, что она это понимает, знает, что не уйду, не брошу, буду терпеть.

Хохол поставил кастрюлю на плиту, опустил мясо в воду и накрыл крышкой. Долго возился у раковины, чистя картошку, морковку и свеклу, шинковал это все вручную. Маша смотрела на его расстроенное лицо и чувствовала, как у нее сжимается сердце. Хохол не заслужил такого отношения к себе со стороны Марины, никак не заслужил.

– Ладно, Машка, проехали, – тряхнув головой, сказал Женька. – Тащи капусту квашеную. А, ты ж не можешь! – отмахнулся он, вспомнив о ее забинтованном колене. – Сиди, я сам. Кстати, а чего это у нас на площадке мужской туалетной водой несло, а? – вспомнил он вдруг, и Маша напряглась:

– А я откуда знаю?

– Не темни, дорогая, – вытаскивая из банки капусту, проговорил Хохол. – И знаешь ты все, и даже знаешь, чья это была вода. Церпицкий приходил? Зачем? Каялся?

– Женька, а ведь это мог быть не он, – сказала Маша, глядя перед собой.

– То есть? Я машину видел собственными глазами – как и вмятину на правом крыле. И ты хочешь сказать, что это – не он?

– Погоди, Женя… я ему задала этот вопрос, но он удивился слишком уж искренне. Слишком – понимаешь? Так не играют, это живые эмоции.

Маша встала и полезла в морозилку за салом. Держа в руках большой шмат, источавший запах чеснока, она приблизилась к снимавшему пенку с бульона Хохлу и проговорила:

– Пообещай мне, что ты физически с ним ничего не сделаешь.

– С какой радости я буду тебе это обещать? – не отрываясь от занятия, поинтересовался Женька.

– Я не хочу, чтобы на тебе еще и это висело! Он болен, Женя. Я только сейчас это поняла – он болен, поэтому у него бывают такие провалы в памяти.

Хохол вдруг развернулся, упер руки в бока и рявкнул так, что Маша присела от неожиданности:

– Да?! Болен, значит?! Хорошо, я его вылечу! Я же доктор Айболит – у кого чего болит?

– Хватит орать, а? – попросила Маша, отходя, однако, на безопасное расстояние.

– Нет, дорогая, это мне решать, когда орать, а когда – хватит! Ты какого черта его выгораживаешь? Боишься, что грохну? Так не бойся – мне руки пачкать просто влом. А от тебя я его отклею, как и собирался! И плевать – больной-здоровый! Что умолкла?

Маша выдержала паузу еще пару минут, а потом спросила серьезно:

– Слышал, есть гороскоп друидов? – Хохол кивнул, и она продолжила: – Ну, так вот ты, судя по всему, по этому гороскопу – пень. Так и какой смысл с тобой вообще о чем-то разговаривать?

С этими словами она развернулась и ушла в спальню, щелкнула там замком, оставив Хохла в недоумении, давящимся от хохота. Даже этими язвительными фразами Машка порой здорово напоминала Марину.

Урал

Бумаги, привезенные Геной, оказались настоящей гранатой. Бомбой, ядерной бомбой, способной разнести жизнь Беса, как американцы Хиросиму. Марина еле уняла дрожь в пальцах, как будто листы жгли ей руки. Да, вот этими фактами вполне реально держать Гришку на безопасном от себя расстоянии. Если хоть один листок дойдет до прокуратуры – все, конец мэру. Там, обстоятельно и скрупулезно пронумерованные, были расписаны все факты незаконной деятельности Орлова на посту мэра – по датам, по пунктам, где, кто, сколько, кому и за что. Незаконные тендеры, откаты с мероприятий, переуступка земли в пользование, занижение арендной ставки на самых коммерчески выгодных объектах – в общем, целый танкер грязи, способный утопить Беса в две секунды.