Дитя эльфа

– В любом случае, если он любил твою маму, это, может быть, объясняет, почему он не мог терпеть нас, – в его голосе была смущающая боль, которая, думаю, не появилась бы без всех этих Джелл-О.

– Я сожалею, Киллиан, – сказала я, и я говорила правду. В его случае он тоже был одним из жертв Кьярана. Неужели все, к кому прикасался Кьяран, платили за это такую цену? Может быть, так же и у меня?

– Да ну, – Киллиан улыбнулся. – Я не потерял из-за этого сна. Но я не хочу, чтобы ты думала, что ты наследовала от мистера и миссис Любовников. Наша семья немного другая. – Он выдал звук, похожий на горький смешок, и снова приложил голову к окну.

– Но они все еще твоя семья, – сказала я. – Они твои. Они связаны с тобою, как и ты с ними. Это кое-что значит, – я не чувствовала напряжения в своем горле до тех пор, пока не сказала последнее слово и обернулась, когда почувствовала глаза своего брата на мне.

– Остановись здесь на минутку, – попросил он.

– Здесь? – я посмотрела на пустынную дорогу. Мы были в середине леса, я не видела нигде никаких домов. Почему он хочет, чтобы я здесь остановилась?

– Прямо здесь.

Я остановила машину, и Киллиан наклонился и поцеловал меня в щеку. Поцелуй был очень мягким, с запахом винограда. – Теперь и ты связана с нами, сестричка.

Чтобы не расплакаться, я открыла дверь и вылезла в темную ночь, прислонившись к Das Boot. Киллиан тоже вылез, неуклюже держась за дверь, чтобы не упасть. Он начал смеяться, и я улыбнулась.

– Посмотри, сестренка, – сказал он, показывая на небо. Он смотрел на меня с озорным огоньком в глазах. – Повторяй за мной: гренлах алтар дан, бурен нита сентах. – Наблюдая за его лицом, я повторила слова, пытаясь имитировать его выговор, как только могла. Они куда лучше звучали с его акцентом, но когда он продолжил, я говорила вслед за ним, чувствуя, как тонкий виток магии просыпается во мне. Что мы делали?

Он наблюдал за небом, и я тоже, не зная, на что смотреть. Киллиан провел своей павой рукой мягким, сметающим жестом, странно грациозным, И я увидела, как тяжелые тучи над нашими головами неохотно разделяются, открывая чистое, звездное небо за ними. Когда я поняла, что он сделал, у меня во рту пересохло.

– Теперь ты. – Он похлопал меня по руке, и я в неверье легко провела перед собой круг. Облака надо мной передвинулись по моей команде, и более широким движением я отодвинула огромные тучи на бок. Над нами все было чистым.

Погодная магия была запрещена: считалось, что она угрожает природе и может иметь разрушительные эффекты с серьезными последствиями. А я только что сотворила запретную магию. И мне это понравилось.

Мое сердце билось в волнении, и я посмотрела на Киллиана широкими, сияющими глазами. Он рассмеялся от выражения моего лица.

– Никогда не говори, что я ничего тебе не дарил, – сказал он. – Я подарил тебе звезды. Спокойной ночи, сестренка.

Он начал уходить, слегка шатаясь на темной дороге.

– Спокойной ночи? Куда ты идешь? – крикнула я. – Мы же, считай, нигде!

Он обернулся ко мне и ложно серьезно посмотрел на меня.

– Каждое место существует где-то. Отсюда я хочу идти пешком. – Он развернулся и снова начал уходить.

– Но… – я уставилась на него, чувствуя что-то близкое к панике. – Киллиан! Подожди!

Он снова повернулся и посмотрел на меня. Я глубоко вдохнула.

– Я хочу снова увидеть Кьярана. Ты можешь попросить его приехать сюда, увидится со мной? – Все. Я сказала это.

Мгновение Киллиан молчал, потом до меня донесся его слабый смех, как раз когда пылающий серп луны появился на очищенном небе.

– Я подумаю об этом, – крикнул он мне в ответ. И он ушел в небытие, а я осталась на холоде одна, задаваясь вопросом, преуспела ли я в своей миссии – или же Киллиан просто играл со мной так же, как играл с облаками.

Глава 7

Ведьмовской огонь

Рана брата Томаса все еще гноиться. У него горячка, и я боюсь, что он потеряет ногу. Брат Колин, я должен отложить письмо. Отец Бенедикт приближается. Я закончу позже.

Пути господни неисповедимы. Отец Бенедикт приехал ко мне и со всей серьезностью выказал свое беспокойство о брате Томасе. Он приказал пойти и обратиться за помощью в деревню к знахарке. Я спросил, не похоже ли это на то, чтобы просить помощи у дьявола, на что он ответил, что не человеку судить, что хорошо или плохо, а Богу.