Точка обмана

— Что у Харпера за проблемы? Он должен быть на седьмом небе!

— В такую ночь, как эта, хочет остаться один?.. Праздновать надо!

Люди прошли, а дверь начала закрываться, лишая Гэбриэл укрытия. Она замерла, напряженно наблюдая, как группа идет по коридору. Простояв неподвижно, пока дверь почти не закрылась, Гэбриэл рванулась и ухватилась за ручку, когда остался зазор всего в несколько дюймов. И больше не двигалась, дожидаясь, пока люди завернут за угол, слишком увлеченные разговором, чтобы оглядываться назад.

С тяжело бьющимся сердцем она потянула дверь и вошла в тускло освещенное помещение. Потом осторожно, без щелчка, прикрыла за собой дверь.

Огромная комната напоминала физическую лабораторию в колледже: компьютеры, испытательные стенды, электронное оборудование. Едва глаза привыкли к сумраку, стали заметны раскиданные повсюду чертежи и схемы. Свет шел только из-под двери офиса в дальнем конце. Гэбриэл тихо, на цыпочках, подошла. Дверь была закрыта. Но через окно было видно, что за компьютером сидит человек. Да, тот самый, с пресс-конференции НАСА. Табличка на двери оповещала: «Крис Харпер. Руководитель секции программы спутника-сканера».

Сделав почти невозможное, добравшись до этой двери, Гэбриэл внезапно испугалась. Сможет ли она преодолеть последнее препятствие? Девушка вспомнила об уверенности Секстона в том, что Харпер врал на пресс-конференции. Сенатор готов был основывать на этом реабилитацию своей избирательной кампании. Есть и другие, кто предполагал то же самое и ожидал от Гэбриэл информации, которую можно использовать против НАСА, чтобы хоть немного приглушить сегодняшнее торжество противника. После всего, что сделала с ней Тенч, Гэбриэл была настроена решительно.

Она подняла руку, чтобы постучать, но вдруг замерла. В голове прозвучал голос Иоланды: «Если Крис Харпер лгал о спутнике всему миру, то с какой стати он скажет правду тебе? Что заставляет тебя так думать?»

Чувство страха, ответила себе Гэбриэл. Она сегодня уже едва не стала его жертвой. В голове созрел план. Он включал тактику, которую применял сенатор, чтобы выбить информацию из политических оппонентов. Ассистентка многому научилась у Секстона. Не все из этого можно было назвать привлекательным и этичным. Но сегодня ей пригодится буквально каждая лазейка. Если удастся заставить Криса Харпера признать собственную ложь — любым путем! — то тем самым она откроет маленькую дверцу возможного успеха для кампании сенатора. Ее босс — тот человек, который умеет использовать для нужд дела любую мелочь.

План обработки Харпера основывался на тактике, которую сам Секстон называл «перехлестом». Это был метод, придуманный еще древнеримскими правителями. Он использовался для получения признания от преступников. Метод казался обманчиво простым: предположи, что преступник уже признался в том, что тебе нужно узнать. Потом предположи что-нибудь значительно худшее.

Цель состояла в том, чтобы дать противнику выбрать из двух зол меньшее — в данном случае правду.

Однако фокус требовал уверенности в себе, а ее-то Гэбриэл как раз и не чувствовала. Глубоко вздохнув, она еще раз мысленно прокрутила план действий, а потом настойчиво постучала в дверь кабинета.

— Я же сказал, что занят! — резко ответил Харпер с характерным европейским акцентом.

Гэбриэл постучала снова, громче.

— Я сказал, что не собираюсь праздновать!

Теперь она стукнула в дверь кулаком. Крис Харпер подошел и распахнул дверь.

— Черт возьми, вы... — Он внезапно замолчал, изумленный.

— Доктор Харпер, — произнесла она, попытавшись придать голосу твердость.

— Как вы здесь оказались?

Лицо Гэбриэл было непроницаемым.

— А вы знаете, кто я такая?

— Ну разумеется. Ваш босс несколько месяцев линчевал мой проект. Как вы проникли сюда?

— Меня прислал сенатор Секстон.

Взгляд Харпера окинул лабораторию за спиной непрошеной гостьи.

— А где сопровождающие вас сотрудники?

— Не важно. Сенатор обладает значительными связями.

— В этом здании? — явно усомнился Харпер.

— Вы нарушили правила чести, доктор Харпер. Мой босс был вынужден созвать специальную сенатскую комиссию по расследованию ваших измышлений.

По лицу Харпера пробежала тень.

— О чем вы?

— Столь умные люди, как вы, не могут позволить себе роскоши изображать из себя дураков, доктор Харпер. У вас крупные неприятности, и сенатор прислал меня, чтобы предложить сделку. Сегодня его избирательной кампании нанесен тяжелый удар. Терять ему теперь нечего, и потому, если это окажется необходимым, он готов потянуть с собой на дно и вас.