Истинный джентльмен

Майк вернулся из кухни с подносом, нагруженным чайными приборами. Он пододвинул столик к дивану и быстро и проворно накрыл его. В роли официанта он был бесподобен, но я не решилась сказать ему об этом. Кто знает, как на это отреагирует его гордость… А мне сейчас как никогда нужно ему нравиться!

Мы пили чай с булочками (хотя я худею) и разговаривали. Я изо всех сил старалась казаться веселой. Я шутила и хохотала во все горло. Даже Майка заразило мое притворное оживление, и мы не умолкали ни на минутку. Но все это время я не переставала искать в его глазах ответ на главный вопрос.

За окном постепенно темнело. Пошел дождь, но я намеренно не затрагивала тему погоды. Ведь тогда выяснится, что мне давно пора идти домой. Конечно, на улице ливень, но ничто не помешает Майку вызвать для меня такси. А я совсем не жаждала попасть домой. Было бы здорово, если бы дождь затопил весь город, размечталась я, и мы с Майком оказались бы отрезанными от всех. Только он и я, и этот симпатичный камин напротив, и мягкий диван, на котором так удобно сидеть… Мы бы разговаривали бесконечно долго и иногда осторожно касались бы друг друга…

Меня вдруг бросило в жар. Мы не отрезаны от всего мира, но остальные атрибуты присутствуют. Есть и камин, и диван, и рука Майка в какой-то паре дюймов от моей… О чем он думает сейчас, когда темнота почти полностью скрывает его лицо? Может быть, он радуется тому, что я больше не могу следить за ним, и ничто не мешает ему мечтать о певице?

Я чуть не застонала от боли. Как я могу заставить его забыть об этой женщине со стальными глазами? Наверное, я кажусь ему совершенно обычной. Я не умею петь и не выгляжу как королева амазонок. Но я люблю его, люблю! Люблю так, как никакая Селин Дарнье никогда не сможет, и этого никто у меня не отнимет!

Я внезапно осознала, что уже несколько минут никто из нас не произносит ни слова. Желание быть единственной в его мыслях все сильнее терзало меня. Что мне делать, чтобы навсегда изгнать француженку из его сердца? Как привязать его к себе настолько прочно, чтобы сама мысль о побеге показалась ему кощунственной?

И тут меня осенило. Я чуть не рассмеялась вслух. Как же я наивна и глупа! Уж Селин Дарнье на моем месте точно знала бы, что надо делать. Зачем ждать до свадьбы, когда мы с Майком уже сейчас можем принадлежать друг другу? Что может нам помешать? Мы абсолютно одни. Дома меня не хватятся еще очень долго, и здесь нас не потревожат… Неужели я не сумею заставить его отбросить эту проклятую холодность? Не может быть, чтобы на него не распространялись законы плоти! Мы созданы друг для друга, и я хочу, чтобы он принадлежал мне без остатка!

– Майк… – начала я и тут же замолчала.

Хороша невеста, открыто предлагающая себя! Возможно, с другим мужчиной я не стеснялась бы в выражениях, но с Майком я просто не могла заставить себя вымолвить ни слова.

Но слова и не понадобились. Майк потянул меня к себе, и в одну секунду я поняла, что все мои колебания и страхи напрасны. Сейчас воспитание и правила приличия отошли для него на второй план. А на первом, невозможно и представить себе, была я!

Впервые с рокового объяснения на балконе я была по-настоящему и безоговорочно счастлива. Я не страдала от холодности Майкла и не ревновала его, не сомневалась и не расстраивалась. Он был моим, в той степени, в какой мужчина вообще может принадлежать женщине. Он целовал меня, и я чувствовала его нетерпение, чувствовала свою власть над ним. Сейчас не я молила его о любви и добивалась внимания, а он. Я уступила, но я же и одержала победу. В краткий миг наслаждения, о котором так много пишут в книгах, я ощущала торжество. Моя женская хитрость победила. Теперь Майк ни за что меня не бросит, ведь он джентльмен до мозга костей!

12

Майкл Фоссет

И началась у меня самая настоящая двойная жизнь. Во мне поселились два совершенно разных человека. Я перестал быть самим собой. Первый Майкл Фоссет был женихом Вероники Маунтрой и вполне искренне готовился к свадьбе. Более того, он был ее любовником и порой упрекал себя за слабость, но ничего не мог с собой поделать. Очарование юного тела Вероники оказалось слишком велико для него…

Второй Майкл Фоссет жил исключительно духовной жизнью. Можно сказать, сердечной. Им всецело владела любовь. Он парил в заоблачных высотах и если и опускался на грешную землю, то лишь для того, чтобы уступить место Фоссету Первому. Предметом его грез была, как и два с половиной года назад, некая оперная певица. Вся разница состояла только в том, что если в те времена певица снисходительно позволяла себя обожать, то теперь она прикладывала все усилия, чтобы соблазнить несчастного влюбленного.