Банды Чикаго

Как и Джонни Торрио, Стивенс четко разделял дела и личную жизнь. Он был хорошо образован, изучал историю и жадно читал, особенно ему нравились произведения Роберта Луиса Стивенсона, Роберта Бернса и Джека Лондона. Он никогда не пил, а курить научился только в пятьдесят лет; усыновил и удочерил троих детей и дал им хорошее образование; более двадцати лет заботился о своей жене, когда она потеряла здоровье и стала инвалидом, обеспечивая ей самое лучшее лечение, которое только было на тот момент доступно. Взглядов Стивенс придерживался весьма пуританских: театр он не одобрял, из классических книг вычеркивал сомнительные места, прежде чем приносить их домой, не разрешал дочерям носить короткие юбки и пользоваться косметикой, развлекал товарищей постоянными яростными нападками на «распущенную современную молодежь» и часто произносил долгие речи, превознося старомодные идеалы. При этом он запросто мог за пятьдесят долларов пристрелить человека, а за двадцать – пробить кому-нибудь череп.

Схема одного из разделений территории между гангстерами

Ни Стивенс, ни Макэрлайн не понесли никакого наказания за убийство людей О'Доннела. Все знали, что Макэрлайн убил О'Коннора, Мигена, Кина и Бачера, но Торрио несколько месяцев удавалось оберегать его от тюрьмы. В итоге газеты подняли столько шума, что полиции все же пришлось арестовать его. Макэрлайн был признан виновным, и большое жюри велело незамедлительно его повесить; вместо этого он был столь же незамедлительно выпущен под залог, а в апреле 1924 года окружной прокурор закрыл дело. Примерно то же самое произошло и с остальными, кто был обвинен в причастности к убийствам, – Джо Салтисом, Ральфом Шелдоном и прочими. Денни Макфолл попал под суд за убийство О'Коннора, но его оправдали, и вскоре после этого этот не особенно важный член банды – ценность его заключалась лишь в том, что он был помощником шерифа, – сбежал из города. Уолтер Стивенс тоже уехал из Чикаго – после того, как его попытались убить. О Стивенсе, как и о Торрио, бандиты говаривали: «Он бы и с этим разобрался, но ему все это так надоело...»

5

Когда Джонни Торрио ввел армию своих проституток и сутенеров в пригороды Чикаго, он не пытался открывать бордели в Сисеро, который был не только вторым по величине после Чикаго городом в округе Кук, но и пятым по величине в Иллинойсе (население его составляло на тот момент более пятидесяти тысяч человек). К тому же это был один из самых крупных промышленных центров штата, процветающий и законопослушный. Конечно, там тоже в известной степени хозяйничали продажные политики и были салуны, которые не закрылись даже после объявления сухого закона, – пиво туда поставляли «западные» О'Доннелы – Клондайк и Майлс. Но борделей в Сисеро не было, и единственным допустимым видом азартных игр были игровые автоматы, принадлежащие политику Эдди Фогелю. Фогель вместе с О'Доннелами и Эдди Танклом – владельцем салуна богемского происхождения, держателем голосов иммигрантов – имели решающее влияние в правительстве города, во главе которого стоял мэр Джозеф Клена.

Скорее всего, от захвата города Торрио удерживало не противодействие политиков, а страх перед «западными» О'Доннелами, поскольку последние не одобряли проституцию и не хотели иметь с ней дела. Но осенью 1923 года, получив контроль над всей остальной территорией округа Кук, Джонни Торрио начал тщательно спланированное вторжение в Сисеро. Вместо грубой силы он применил тонкий расчет. В октябре 1923 года он, не проводя никаких переговоров с местной полицией и властями, открыл бордель на Рузвельт-роуд и послал туда десяток проституток. Полиция Сисеро немедленно этот бордель закрыла, а женщин – арестовала. После этого Торрио открыл еще одно заведение на углу Огден и Пятьдесят второй авеню. Полиция и его накрыла. Торрио не стал с этим спорить, только через пару дней в Сисеро заявились помощники шерифа Питера Хоффмана и конфисковали все игровые автоматы в городе.

Таким образом дав всем понять, что если ему не дадут торговать в Сисеро женщинами, то игровых автоматов здесь тоже не будет, Торрио сел за стол переговоров с Фогелем и братьями О'Доннел, и они заключили мирный договор, который тщательно соблюдался на протяжении почти трех лет, к пущей выгоде всех заинтересованных сторон. По условиям этого договора Фогель получал обратно свои игровые автоматы, а О'Доннелам давалось эксклюзивное право поставлять пиво в салуны, расположенные на Рузвельт-роуд и в некоторых других частях города. Подтверждал договор и их права на ту часть Вест-сайда Чикаго, в которой они уже орудовали. Торрио согласился отказаться от открытия борделей и ввоза проституток, но получил право открывать игорные дома и кабаре, продавать пиво по всему Сисеро, кроме территорий, закрепленных за братьями О'Доннел, и использовать город в качестве базы для любых своих операций, кроме связанных с проституцией. Эдди Танкл, известный своей вспыльчивостью и драчливостью, в этих переговорах участвовать отказался. Он с самого начала бросил Торрио вызов, самонадеянно заявив, что будет покупать пиво у кого захочет. Он долгое время был в хороших отношениях с О'Доннелами, но поссорился с ними, когда они начали поставлять вместо нормального пива – с добавкой спирта. Получив и от О'Доннелов и от Торрио приказ убираться из города, он ответил, что уберется отсюда только в гробу – так оно, собственно, и произошло. В ноябре 1924 года его убили Майлс О'Доннел и Джим Дохерти – якобы поссорившись из-за счета в его ресторане.