Ангелы и демоны

– Будучи не в ладах со скульптурой, Рафаэль проектировал лишь внешний вид. Интерьером занимался другой художник. Имени его я не помню.

Лэнгдон превратился в слух, поскольку речь зашла об анонимном скульпторе иллюминатов.

– У того, кто работал над интерьером, был отвратительный вкус, – продолжал гид. – Dia mio! Atrocita! Кому хочется быть похороненным под пирамидами?

– Пирамидами? – Лэнгдон не мог поверить своим ушам. – Неужели в часовне находятся пирамиды?

– Ужасно, – сказал чичероне, – вижу, что вам это не нравится.

– Синьор, где расположена эта самая капелла Киджи? – дернула экскурсовода за рукав Виттория.

– Примерно в миле отсюда. В церкви Санта-Мария дель Пополо.

– Благодарю вас! – выдохнула Виттория. – А теперь...

– Постойте, – сказал итальянец. – Я кое-что забыл сказать. Ну и глупец же я!

– Только не говорите, что вы ошиблись! – взмолилась Виттория.

– Нет, я не ошибся. Просто забыл сказать – сразу не вспомнил, что капеллу Киджи раньше так не называли. Фамилия Киджи в названии появилась позже. Первоначально она именовалась капелла делла Терра.

– Часовня земли, – машинально перевела Виттория, направляясь к выходу.

Первый элемент и первая стихия природы, подумал Лэнгдон и двинулся вслед за девушкой.

Глава 63

Гюнтер Глик сменил у компьютера Чиниту Макри, и женщине ничего не оставалось делать, кроме как стоять, пригнувшись, за его спиной, с недоумением наблюдая за действиями коллеги.

– Я же говорил тебе, – немного постучав по клавиатуре, сказал Глик, – что «Британский сплетник» – не единственная газета, которая помещала материалы на эту тему.

Чтобы лучше видеть, Макри перегнулась через спинку переднего сиденья. Глик был прав. В базе данных их почтенной фирмы, известной во всем мире как Би-би-си, находились шесть статей, опубликованных журналистами компании за десять последних лет.

«Чтоб мне сдохнуть!» – подумала она, а вслух произнесла:

– И кто эти, с позволения сказать, журналисты, которые публикуют подобную чушь? Рвань какая-нибудь?

– Би-би-си не принимает на службу всякую рвань, – произнес Гюнтер.

– Но тебя-то они взяли.

– Не понимаю твоего скепсиса, – недовольно сказал Глик. – Существование братства «Иллюминати» подтверждено множеством документов.

– Так же, как существование ведьм, неопознанных летающих объектов и Лохнесского чудовища.

Глик пробежал глазами названия статей и спросил:

– Ты что-нибудь слышала о парне по имени Уинстон Черчилль?

– Звучит довольно знакомо.

– Так вот. Би-би-си давала биографический материал об этом человеке. Черчилль, между прочим, был глубоко верующим католиком. Тебе известно, что в 1920 году этот достойный член общества опубликовал заявление, в котором клеймил иллюминатов и предупреждал британцев о существовании всемирного заговора, направленного против моральных устоев общества?

– И где же это было опубликовано? – с сомнением в голосе спросила Макри. – Не иначе как в «Британском сплетнике»...

– А вот и нет! – торжествующе произнес Глик. – В «Лондон геральд». Номер от 8 февраля 1920 года.

– Не может быть!

– В таком случае смотри сама.

Макри всмотрелась в экран. «Лондон геральд» от 8 февраля 1920 года. «А я и представления не имела».

– Черчилль был параноиком, – заявила она.

– Он был не одинок, – сказал Глик, продолжая читать. – В 1921 году Вудро Вильсон трижды выступал по радио, предупреждая о постоянном усилении контроля иллюминатов над банковской системой Соединенных Штатов. Хочешь услышать прямую цитату из стенограммы передачи?

– По правде говоря, не очень.

– Нет, послушай. Президент США сказал: «Существует сила, столь организованная, столь неуловимая, столь всеохватывающая и столь порочная, что тому, кто захочет выступить против нее с критикой, лучше делать это шепотом».

– Никогда об этом не слышала.

– Наверное, потому, что в 1921 году ты была еще ребенком.

– Очень тонко, – заметила Макри, стоически выдержав удар. Ей уже исполнилось сорок три года, и в ее буйной кудрявой шевелюре начали появляться седые пряди.

Чинита была слишком горда для того, чтобы их закрашивать. Ее мать, принадлежавшая к Конвенции южных баптистов, приучила дочь к самоуважению и терпимости. «Если ты родилась черной, то упаси тебя Господь отказываться от своих корней, – говорила мама. – Если ты попытаешься сделать это, можешь считать себя мертвой. Шагай гордо, улыбайся широко и весело, и пусть они недоумевают, чему ты так радуешься».