139  

– Иррелевантным? – недоуменно переспросила Виттория. Она знала множество слов, характеризующих такое явление, как «наука», но современное слово «иррелевантный» в их число не входило.

– Наука способна исцелять, но наука может и убивать. Это целиком зависит от души прибегающего к помощи науки человека. Меня интересует душа, и в этом смысле наука иррелевантна – то есть не имеет отношения к душе.

– Когда вы узнали о своем призвании?

– Еще до рождения.

Виттория бросила на него удивленный взгляд.

– Простите, но подобный вопрос мне всегда представляется несколько странным. Я хочу сказать, что с самого начала знал о своем призвании, о том, что стану служить Богу. С того момента, когда впервые начал думать. Однако окончательно уверовал в свое предназначение я гораздо позже – когда служил в армии.

– Вы служили в армии? – не смогла скрыть своего изумления Виттория.

– Два года. Я отказался стрелять, и поэтому меня заставили летать. На вертолетах медицинской эвакуационной службы. Если честно, то я и сейчас иногда летаю.

Виттория попыталась представить священника в кабине вертолета. Как ни странно, но ей это вполне удалось. Камерарий Вентреска обладал той силой, которая не только не умаляла его убеждений, а, напротив, подчеркивала их.

– Вам приходилось поднимать в воздух папу?

– Слава Богу, нет. Этот драгоценный груз мы доверяли только профессиональным пилотам. Его святейшество иногда позволял мне пользоваться машиной, в то время когда мы бывали в его летней резиденции в Гандольфо. – Камерарий помолчал немного, а затем сказал: – Мисс Ветра, я хочу поблагодарить вас за ту помощь, которую вы мне сегодня оказали. И позвольте мне выразить соболезнования в связи с кончиной вашего отца. Я вам искренне сочувствую.

– Благодарю.

– Я никогда не знал своего отца. Он умер еще до моего рождения. А маму я потерял, когда мне было десять лет.

– Вы остались круглым сиротой? – сказала Виттория, поднимая глаза на клирика. В этот момент она ощутила к нему особую близость.

– Я выжил в катастрофе, которая унесла жизнь мамы.

– И кто же позаботился о вас?

– Бог, – просто ответил камерарий. – Он в буквальном смысле подарил мне нового отца. У моей больничной койки появился епископ из Палермо и забрал меня к себе. В то время это меня нисколько не удивило. Еще мальчишкой я всегда чувствовал добрую руку Бога на своем плече. Появление епископа только подтвердило то, о чем я уже подозревал. То, что Господь избрал меня для служения Ему.

– Вы верили в то, что избраны Богом?

– Да, верил. И сейчас верю. – В голосе камерария не было ни намека на тщеславие, в нем звучала лишь благодарность. – Я много лет трудился под руководством епископа. В конечном итоге мой наставник стал кардиналом. Но меня он никогда не забывал. И это тот отец, которого я помню.

Свет от фонаря упал на лицо камерария, и по выражению глаз клирика Виттория поняла, насколько тот одинок.

Они подошли к высокой колонне, и лучи всех фонарей были направлены на люк в полу. Виттория взглянула на ведущую в темную пустоту лестницу, и ей вдруг захотелось вернуться назад. Гвардейцы уже помогали камерарию нащупать первую ступеньку. Затем они поддержали ее.

– Что с ним стало потом? – спросила девушка. – С тем кардиналом, который заботился о вас?

– Он оставил коллегию кардиналов, поскольку получил другой пост.

Витторию ответ удивил.

– А затем, – продолжил камерарий, – он, к несчастью скончался.

– Примите мои соболезнования, – сказала Виттория. – Давно?

Камерарий повернулся к Виттории. Резкие тени подчеркивали страдальческое выражение лица клирика.

– Ровно пятнадцать дней назад. И сейчас мы его увидим.

Глава 84

Несколько тусклых ламп едва освещали стеклянный куб изнутри. Это хранилище было гораздо меньше того, в котором Лэнгдон побывал раньше. Меньше воздуха, а значит, меньше времени. Он пожалел, что не попросил Оливетти включить вентиляцию.

Среди гроссбухов, в которых перечислялась собственность Ватикана, Лэнгдон быстро нашел те, на которых значилось «Belle arte» – «Изящное искусство». Пропустить эту секцию было просто невозможно, поскольку она занимала восемь стеллажей. Католическая церковь владела миллионами шедевров во всех концах земли.

Лэнгдон быстро пробежал взглядом полки в поисках каталога работ Бернини. Он начал с середины первого стеллажа, примерно там, где, по его расчетам, должна была находиться буква "Б". Когда ученый увидел, что каталога Бернини нет, его охватило отчаяние. Однако, сообразив, что материалы размещены не в алфавитном порядке, он несколько успокоился.

  139  
×
×