Ангелы и демоны

И Мортати в глубине души соглашался с великим писателем.

Глава 43

Лэнгдон неподвижно стоял у пуленепробиваемого окна папского кабинета и смотрел на скопище принадлежащих прессе транспортных средств. Жутковатая телефонная беседа вызвала у него странное ощущение. Братство «Иллюминати» казалось ему какой-то гигантской змеей, вырвавшейся из бездны истории, чтобы задушить в тисках своих колец древнего врага. Никаких условий. Никаких требований. Никаких переговоров. Всего лишь возмездие. Все очень просто. Смертельный захват становится все сильнее и сильнее. Месть, которая готовилась четыреста лет. Создавалось впечатление, что наука, несколько веков бывшая жертвой преследований, наносит наконец ответный удар.

Камерарий стоял у своего стола, устремив невидящий взгляд на телефонный аппарат. Первым молчание нарушил Оливетти.

– Карло... – сказал он, впервые обращаясь к камерарию по имени, и его голос звучал совсем не по-военному; так, как говорил коммандер, мог говорить только близкий друг. – Двадцать четыре года назад я поклялся защищать этот кабинет и его обитателей. И вот теперь я обесчещен.

– Вы и я, – покачав головой, произнес камерарий, – служим Богу, пусть и по-разному. И если человек служит Ему верно, то никакие обстоятельства не могут его обесчестить.

– Но как? Я не могу представить... как это могло случиться... Сложившееся положение... – Оливетти выглядел совершенно подавленным.

– Вы понимаете, что у нас нет выбора?.. Я несу ответственность за безопасность коллегии кардиналов.

– Боюсь, что ответственность за это лежит только на мне, синьор.

– В таком случае поручите своим людям немедленно приступить к эвакуации.

– Но, синьор...

– План дальнейших действий мы продумаем позднее. Он должен включать поиск взрывного устройства и исчезнувших клириков. Следует также организовать облаву на того, кто их похитил. Но первым делом необходимо перевести в безопасное место кардиналов. Эти люди – фундамент нашей церкви.

– Вы хотите немедленно отменить конклав?

– Разве у меня есть выбор?

– Но как быть с вашим священным долгом – обеспечить избрание нового папы?

Молодой камерарий вздохнул, повернулся к окну и окинул взглядом открывшуюся перед ним панораму Рима.

– Его святейшество как-то сказал мне, что папа – человек, вынужденный разрываться между двумя мирами... миром реальным и миром божественным. Он высказал парадоксальную мысль, заявив, что если церковь начнет игнорировать реальность, то не доживет до того момента, когда сможет насладиться божественным. – Голос камерария звучал не по годам мудро. – В данный момент мы имеем дело с реальным миром. И, игнорируя его, мы впадем в грех гордыни. Гордыня и традиции не должны возобладать над здравым смыслом.

Слова молодого клирика, видимо, произвели впечатление на Оливетти. Коммандер кивнул и сказал:

– Я понимаю вас, синьор.

Казалось, что камерарий не слышал командира гвардейцев. Он стоял у окна, глядя куда-то за линию горизонта.

– Позвольте мне быть откровенным, синьор. Реальный мир – это мой мир. Я ежедневно погружаюсь в его ужасы, в то время как другие имеют дело с чем-то возвышенным и чистым. Сейчас мы столкнулись с серьезным кризисом. Поскольку я постоянно готовился к возникновению подобной ситуации, разрешите мне дать вам совет. Ваши вполне достойные намерения... могут обернуться катастрофой.

Камерарий вопросительно взглянул на Оливетти.

– Эвакуация коллегии кардиналов из Сикстинской капеллы является, на мой взгляд, наихудшим из всех возможных в данный момент способов действия.

Камерарий не выразил ни малейшего возмущения. Казалось, он пребывал в растерянности.

– Так что же вы предлагаете?

– Ничего не говорите кардиналам. Опечатайте Сикстинскую капеллу. Так мы выиграем время для проведения других мероприятий.

– Вы хотите, чтобы я оставил всю коллегию кардиналов сидеть взаперти на бомбе замедленного действия? – не скрывая изумления, спросил камерарий.

– Да, синьор. Но только временно. Если возникнет необходимость, мы проведем эвакуацию позже.

– Отмена церемонии до того, как она началась, станет достаточным основанием для проведения расследования, – покачал головой камерарий. – Но после того как двери будут опечатаны, всякое вмешательство полностью исключается. Регламент проведения конклава четко...

– Таковы требования реального мира, синьор. Сегодня мы живем в нем. Выслушайте меня... – Оливетти говорил теперь с четкостью боевого офицера. – Вывод в город ста шестидесяти ничего не подозревающих беззащитных кардиналов представляется мне весьма опрометчивым шагом. Среди весьма пожилых людей это вызовет замешательство и панику. И, честно говоря, одного инсульта со смертельным исходом для нас более чем достаточно.