Галактический вихрь

— Шары собрала я, — призналась Кейтлин. — Для этого Интеллект пожертвовал частью своей периферии.

— Камера клонирования? — жестко спросил Клаус. — Откуда он взял технологию и камеру?

Кейтлин молчала, угрюмо глядя в землю. Клаус подошел к ней и присел на корточки.

— Ты должна мне все рассказать!

Из глаз Кейтлин внезапно брызнули слезы.

Она наконец поняла все… Все, что натворила за эти годы под контролем светящихся шаров.

Перед ее глазами стоял тот уже наполовину стершийся в памяти день… День, когда худая, одетая в лохмотья пятнадцатилетняя девочка, у плеча которой висел неизменный шар-носитель, убила человека.

Все вспоминалось ей как в полусне. Обрывки воспоминаний никак не хотели сложиться вместе. Она долго сидела в кустах неподалеку от здания, на фасаде которого была прикреплена табличка с надписью: «Зародышевый инкубатор. Посторонним вход воспрещен».

Внутри за закрытыми дверями находился один-единственный человек. На нем был надет белоснежный комбинезон. Лицо закрывала прозрачная маска мягкого шлема. Он ходил между рядами продолговатых камер, что-то переключая на срощенных с ними консолях и записывая показания приборов.

По информации, полученной от шара-носителя, она знала, что тут оккупировавшие участок сферы люди выращивают часть своего потомства. В продолговатых камерах лежали их дети. Однако Кейтлин не интересовали инкубатор и аппаратура искусственного вынашивания младенцев. В соседнем помещении стояли еще две камеры.

«Вперед!» — раздалась в ее голове оглушительная, подкрепленная порцией боли команда шара.

Она выбралась из кустов и на негнущихся ногах подошла к дверям здания. В руках пятнадцатилетняя Кейтлин сжимала древний импульсный пистолет.

Отыскав кнопку, она позвонила.

Человек внутри здания бросил свою работу и пошел к дверям.

— Джоэл, это ты? — раздался из коридора его голос. — Чего тебе не спится в такую рань?

Сухо щелкнул электромагнитный запор, и дверь приоткрылась. Увидев Кейтлин, человек остолбенел.

— Ты откуда, девочка?! — изумленно воскликнул он.

«Огонь!» — полыхнул в ее мозгу не терпящий возражений приказ.

Гашетка послушно подалась под ее пальцами, и на белоснежном комбинезоне стоявшего перед ней человека вдруг расцвело алое пятно. Он взмахнул руками, схватившись за простреленную грудь, что-то вскрикнул и вдруг бесформенным кулем повалился на порог…

…Неужели прошло всего пять лет?

Она подняла голову, бесполезно пытаясь спрятать глаза от пронзительного взгляда Клауса, который сидел перед ней, опустившись на корточки.

Она вспомнила, какую жгучую ненависть вызывал в ней этот человек всего сутки назад. Как она проклинала его и мысленно клялась убить! Чудовище, монстр, который пытал ее хозяина!

Не выдержав, Кейтлин разрыдалась, давясь слезами. Теперь, когда пелена всеобъемлющего контроля спала с ее мозга, она могла достаточно беспристрастно рассудить, кто из них двоих является монстром…

Здоровая рука Клауса осторожно коснулась ее щеки.

— Успокойся, — попытался уговорить ее он. — Что бы ты ни сделала, вина за это ляжет на…

Она оборвала его, прижавшись заплаканным лицом к сильной мускулистой груди.

— Клаус, я убийца, — безысходно прошептала она.

— Откуда Интеллект получил камеру клонирования? — упрямо переспросил он, продолжая гладить ее взъерошенные волосы.

Кейтлин всхлипнула, еще сильнее вжавшись в его грудь, словно ища спасения от самой себя…

— Здесь есть люди. — Ее горячий шепот был едва слышен. — Я пришла рано утром и застрелила одного из них. Потом шар-носитель приказал мне погрузить в аэроджип два тяжелых цилиндра, кучу лазерных дисков, компьютер и еще какие-то танки с растворами. Потом мы улетели…

Новая мысль, пронзившая разум Кейтлин, едва не свела ее с ума.

— Там были дети! — уже не управляя собой, вскрикнула она, машинально оттолкнув Клауса. Вскочив с места, она рванулась было прочь, но бежать было некуда. Кейтлин споткнулась и остановилась. Ее пустые глаза смотрели в туманную даль болот, а в душе росло дикое, безумное чувство… Ее пальцы непроизвольно сжимались в кулаки.

Маленькие, показавшиеся ей отвратительными красные сморщенные эмбрионы, омываемые струями физиологического раствора, лежали внутри двух похищенных камер. Тогда ей было все равно. Теперь же нет, но, оказывается, уже слишком поздно что-либо менять…