Галактический вихрь

На щеках Кейтлин вдруг вспыхнул румянец.

— Вы серьезно?

— Вполне.

Она никак не могла предположить, что испытает такое облегчение. Нельзя сказать, чтобы она боялась возмездия, — то была совершенно другая жизнь. И чувство страха не было присуще ей, потому что инстинкт самосохранения был вытравлен из ее сознания Интеллектом много лет назад.

— Кейтлин… — Она протянула ему бледную руку с тонкими натруженными пальцами, ощутив его мягкое осторожное пожатие. Кожа андроида была теплой.

— Меня зовут Андор, — представился он.

— Вы пришли, чтобы судить меня? — спокойно спросила Кейтлин. — Или выдать мне официальное прощение?

— Нет. Ни то и ни другое, — покачал он головой. — Я пришел просить вас о помощи.

Кейтлин внутренне сжалась.

— Я ничем не могу вам помочь, — устало ответила она, в то время как ее опустевшая душа испытывала очередное падение в пропасть. Она не могла простить им, людям, населявшим эту равнину, своей боли…

— Нет, — тихо, но твердо сказал Андор. — Вы можете. От вас зависят жизни очень многих людей.

— За эти жизни я отдала все, что у меня было! — не выдержала она и вдруг повернулась. В ее взгляде было столько невысказанного, тайного страдания, что Андор внутренне содрогнулся. Направляясь сюда, он сказал себе, что будет предельно корректен и постарается не ранить ее чувств, но, взглянув на Кейтлин, он вдруг понял, что никакая ложь во спасение с ней неуместна.

— Мы ищем его…

— Сколько прошло времени? — спросила она. Приступ ярости отступил, и Кейтлин без сил опустилась в кресло.

Андор не стал ей лгать.

— Десять дней, — ответил он. Кейтлин устало опустила веки.

Несколько секунд она молча пыталась осмыслить этот срок. Десять дней… Ее безумные надежды таяли как дым…

— Что вы хотите от меня? — справившись наконец со своими чувствами, спросила она.

Андор отошел к большому панорамному окну и остановился около него, глядя в туманную даль равнины Красного Солнца.

— Я прожил на этой равнине больше тысячи лет, — внезапно произнес он. — И только недавно понял, что люди тут только гости, причем незваные… Для одного человека — это трагедия. Для двух — совместная беда. Ну а если взять цивилизацию? — Он повернулся к Кейтлин и посмотрел на нее.

Она молчала.

— Для цивилизации — это война, — не дождавшись ее ответа, заключил Андор.

Кейтлин вздрогнула.

Страшное слово, произнесенное андроидом, который внешне был неотличим от человека, повисло в воздухе словно черное пятно.

Она не знала, в какой момент это понятие обрело для нее зловещий смысл. Когда разлетелся вдребезги ее шар-носитель? Или когда она увидела кровь на иссеченном осколками скафандре Клауса?

Андор, терпеливо ожидавший, пока она обдумает высказанную им мысль, вернулся к креслу и сел напротив.

— Вы незнакомы с нюансами возникновения нашего сообщества, — проговорил он, — но вкратце скажу, что мы добровольно покинули старую Галактику, пытаясь избежать ужасов кровопролитных и бессмысленных галактических войн… Больше того, когда это удалось, на нашем пути оказалась эта полуразрушенная сфера. Это было идеальное место для создания новой цивилизации, и Семен Воронцов, который основал эту колонию, мечтал о том, чтобы память о войнах исчезла из сознания его потомков…

Андор вздохнул.

— Собственно, так оно все и получилось, — продолжил он. — За тысячу лет память о войнах и старой Галактике истерлась, став уделом лишь небольшой горстки посвященных в истинную историю. Эту группу по исторической традиции возглавлял я… — При этих словах он почему-то невесело усмехнулся. — Я тоже начал забывать, — признался он, — хотя для машины это утверждение и может показаться абсурдным… но я был счастлив на протяжении тысячи лет. Теперь я понимаю, что, по сути, это был самообман. Мы создали утопию, которая едва не рассыпалась в прах при первом же контакте с давно забытым прошлым. Если бы не ваш отряд… — Он понурил голову, углубившись в свои мысли. — Что там говорить, если я оказался так беспечен, что проморгал возвращение третьей силы. Мне казалось, что строители сферы навсегда исчезли во мраке тысячелетий, и даже тот инцидент в инкубаторе клонирования я списал на случайную мутацию.

— Что значит «мутация»? — переспросила Кейтлин.

— В нашем обществе царят жесткие генетические законы, — объяснил Андор. — Это единственное ограничение свободы личности, введенное Семеном Воронцовым. Мы контролируем численность цивилизации, заботимся о здоровье нашего генофонда и, таким образом, избегаем перенаселения равнины и многих других неприятностей… Но иногда люди нарушают это правило, особенно когда в семье рождается ребенок с явным отклонением от нормы — мутацией. Чаще всего родители стараются это скрыть, и так появляются фантомные члены нашего общества. Как правило, они социально опасны…