Киндрэт. Кровные братья

– Откуда ты знаешь про выставку? И про… него.

– Я получаю много информации, общаясь с людьми и… всеми остальными. Не нужно ничего невероятного. Я хочу знать его слабости, увлечения, привязанности. Всякие мелочи. Кроме того, общаясь с ним, ты сама узнаешь много полезного для своего клана. Заручишься поддержкой Тхорнисх. Александр был бы доволен, получив такого сильного союзника.

Она все еще сомневалась. Машинально, из инстинкта самосохранения. Решение было почти принято. Дарэл это чувствовал. И продолжал уговаривать.

– Не думаю, что смогу быть интересной для него достаточно долго…

– Повторяю еще раз. Ты умная, красивая, соблазнительная женщина, и ты – фэри. – Паула больше не пыталась освободиться. Через пальцы Дарэла, нежно сжимающие ее кисть, текла теплая, электризующая, приятная волна. А голос даханавара подрагивал от переполнявших его эмоций. Как просто! Он всего лишь был искренним. Верил в то, что говорил. На самом деле испытывал к ней то, что показывал. Восхищение, доверие, симпатию. И очаровывал вихрем своих чувств.

– Что-то мне совсем не нравится в твоем предложении.

– Я не вправе настаивать. Ты можешь не соглашаться. Но тогда однажды очень пожалеешь об этом. Он приедет за тобой сам, рано или поздно.

– Как ты можешь это знать?! – Больше всего Паулу бесила его железобетонная уверенность в себе. Дарэл Даханавар – истина в последней инстанции!

Он улыбался, зная все о ее беспокойстве и раздражении.

Зеркало! Он всего лишь зеркало. Отражает то, что собеседник хочет слышать и чувствовать.

– Я знаю, вот и все. Ты не представляешь, сколько вокруг витает невысказанных мыслей, желаний. На самое простое слово может возникнуть целый вихрь ассоциаций, эмоции, образов прошлого. Я вижу их и запоминаю.

– Наверное, это тяжело? – Меньше всего она хотела вникать в подробности его ощущений во время работы.

Но представила лишь на мгновение лавину звуков, мыслей, ощущений, постоянно несущихся на него, и сочувствие к телепату вдруг прорвалось сквозь обычную неприязнь.

Он выпустил ее руку, мельком взглянул на соседний столик, за которым сидели двое мужчин в строгих костюмах. Нахмурился. Снова посмотрел на Паулу. Весенний прозрачный ультрамарин поблек в его глазах, они стали темно-серыми.

– Меня многие спрашивают об этом.

Кажется, она задала некорректный вопрос. Наверное, ему не хотелось говорить на данную тему. Фэри не стала настаивать на ответе. Тем более ее волновали более серьезные вопросы.

– Если Миклош узнает, что я шпионю за ним…

– Не узнает. Мы не будем встречаться, не будем раз говаривать. Тебе нужно всего лишь мысленно позвать меня, а затем думать о тхорнисхе, вспоминать. А оценивать, анализировать, делать выводы я буду сам. Очень удобно и абсолютно безопасно. Кстати, он тоже попы тается использовать тебя в своих интересах.

– Я знаю. – Паула зябко повела плечами, хотя на ней был свитер из ангорки, а в помещении не холодно. – Но где гарантия, что после того, как я выполню свое обещание, ты не забудешь о своем?

Дарэл стал необычайно серьезным. Постоянная улыбочка, блуждающая по его лицу, погасла.

– Я всегда выполняю свои обещания. Даю слово. И, кроме того, мне очень любопытно заглянуть в глубины магии Фэриартос.

И Паула поверила ему:

– Хорошо. Я обещаю подумать.

Он бережно взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Очень нежно.

– Договорились, сеньорита.

За ней приехали через две ночи после встречи с Даханаваром. Тот самый лысый, бородатый Йохан, который вызывал в ней отвращение, смешанное со страхом.

Паула собиралась в театр. Сидела в спальне перед зеркалом и сосредоточенно красила губы, когда дверь распахнулась и на пороге появился помощник Миклоша. Презрительно осмотрел комнату и приказал:

– Собирайся. Нахттотер хочет тебя видеть.

Первым чувством было удивление – Дарэл оказался прав! Она заинтересовала Миклоша! Вторым – возмущение. Что этот громила в грязных сапогах себе позволяет?! Нагло ввалился, не потрудившись даже позвонить. Это ее дом! И она сама – не собственность тхорнисхов!

Она еще не родилась, когда древний, гордый Рим топтали дикие орды варваров, оставляя на белом мраморе грязные следы своих примитивно сделанных сапог, перемазанных в навозе. Но воспоминания древней крови оказались сильнее разума. Красная пелена гнева заколыхалась перед глазами. В ней растворился страх и слабость.