Киндрэт. Кровные братья

– Дарэл!

– Идем.

Рывком я поднял его на ноги и повел за собой. Меня не испугала угроза асимана. Но неприятное покалывание в области солнечного сплетения ощущалось. Амир, Паула, Словен, Эрнесто… Похоже, у меня редкая способность наживать врагов.

В конце тоннеля вспыхнул свет, рельсы задрожали. Лориан вскрикнул. Я мгновенно подхватил его, перебросил через плечо и снова бросился бежать, высматривая в стенах нишу или проход, где можно спрятаться, пропуская несущийся следом поезд. Нет ничего глупее – спастись от асиман и попасть под колеса электрички. Узкий коридор показался слева.

Я резко свернул и на полном входу вмазался в охранное заклинание, натянутое поперек прохода. За долю секунды до контакта, почувствовав неладное, отшвырнул Лориана, но сам отпрыгнуть не успел. Боль была жуткая. Меня прошило насквозь острыми ледяными прутьями, парализовало, скрутило и швырнуло на пол, трясущегося, взмокшего.

– Дарэл!!

– Не подходи… не трогай. – Собственный голос доносился до меня как будто сквозь вату. За спиной прогрохотал поезд, обдав горячим воздухом.

Заклинание оказалось старым. Его магическая мощь значительно ослабла от времени. Интересно, кто поставил? Явно не Асиман. Будь это работа пироманов, меня бы слегка поджарило. А здесь… нет, не могу классифицировать. Никогда с таким не работал. Надо будет спросить у Кристофа.

Я медленно встал на четвереньки, потряс головой. Испуганный Лориан сидел на расстоянии вытянутой руки:

– Что с тобой?

– Уже ничего.

Я медленно поднялся, держась за стену, потер шею. Мальчишка тоже вскочил:

– Что это было?

– Старое заклинание. Очень старое.

– А… ясно. Тебе помочь?

– Нет. Идем.

Голова еще немного гудела, в коленях ощущалась слабость, но я уверенно направился вперед, одновременно настраиваясь на волну человеческих ощущений. Лориан шагал рядом, тревожно поглядывая на меня.

Минут через двадцать мы выбрались на станцию. И я искренне удивился, когда увидел ее название. Подземные ходы вывели на ветку, не имеющую никакого отношения к той, с которой мы начинали путешествие.

– Вот что, хватит с меня метро, – заявил я, рассматривая бледного испачканного Лориана. – Поехали на такси.

Мальчишка не возражал.

Последние тридцать лет Кристоф жил в роскошном особняке на набережной, где его квартира занимала три этажа – второй, первый и подвал. Планировка апартаментов была настолько странной, что я до сих пор не мог понять, сколько здесь комнат. К тому же через каждые три-четыре месяца кадаверциан переставлял всю мебель «из гостиной в спальню и наоборот».

На первом и втором этажах я бывал довольно часто, в подвал он не пускал меня никогда. Впрочем, туда я и не стремился попасть. В подвале находилась лаборатория, где кадаверциан проводил свои малопонятные опыты.

Кристоф открыл дверь лично. И молча уставился на меня. Именно уставился. Он умел смотреть таким тяжелым мрачным взглядом, под которым становилось очень неуютно.

Мы пришли не вовремя. Кадаверциан был одет в белый, вполне современный комбинезон, его роскошные черные волосы оказались безжалостно стянуты резинкой на затылке, на тонких медицинских перчатках, которые он небрежно засунул в карман, бурели подозрительные пятна, а из глубины квартиры тянуло сладковатым, неприятным и очень знакомым запахом.

– Привет, Крис, нам следует уйти?

Он перевел взгляд с меня – грязного, измученного, в разодранной куртке, на не менее чумазого и уставшего Лориана. Повел черной бровью:

– Ладно. Заходите.

Мы вошли. Кристоф махнул рукой в сторону одной из своих многочисленных «гостиных» и скрылся за дверью, ведущей в подвал, едва ли не бегом. Лориан вопросительно посмотрел на меня, но я лишь улыбнулся и пожал плечами.

– Давай лучше пройдем сюда.

– Он рассердился?

– Нет. Скорее удивился.

Указав на черное кожаное кресло, я пошел на кухню. Здесь у Кристофа кроме холодильника с запасом крови было еще несколько шкафов, в которых хранилась человеческая еда. Бутылка хорошего виски и чуть менее хорошего вина, пакетики со специями, пачка миндального печенья. Интересно, зачем кадаверциану эти запасы? Кого угощать?

Я открыл бутылку вина, вылил его содержимое в ковш, поставил на плиту, вскипятил, добавил специй. Судя по запаху, получилось неплохо. Перелил в кружку и отнес Лориану.

Он пил горячий глинтвейн и постепенно успокаивался. Психика подростков очень гибкая, хотя и рыхлая. Любой пустяк может оставить на ней незатягивающиеся рубцы, а серьезное происшествие забывается быстро. Вытесняется другими более яркими впечатлениями. Впрочем, так бывает не всегда.