Пять лет спустя, на Рождество, когда семья еще толком не оправилась после гибели Закари, в имение Соломонов вломился убийца. Он пришел за пирамидой, однако унес с собой жизнь Изабель Соломон.
Через несколько дней после вторжения Питер вызвал Беллами в свой кабинет. Он запер дверь, вынул пирамиду из сейфа и поставил на стол.
– Зря я тебя не послушал…
Беллами знал, как жестоко корит себя Питер.
– Это бы ничего не изменило.
Соломон вздохнул.
– Ты принес навершие?
Беллами достал из кармана маленький сверток. Выцветшая коричневая бумага была перевязана бечевкой с сургучной печатью Соломонов. Беллами положил сверток на стол, отдавая себе отчет, что две части пирамиды находятся сегодня в опасной близости.
– Пусть за ним присмотрит кто-нибудь другой. И не говори мне, кто это.
Соломон кивнул.
– Я знаю, где спрятать саму пирамиду, – добавил Беллами и рассказал другу о подвале Капитолия. – Надежнее тайника не сыскать.
Беллами помнил, что идея сразу понравилась Питеру: сокрыть пирамиду в сердце нации было очень символично. «В этом весь Соломон, – подумал тогда Беллами. – Идеалист даже в тяжелые времена».
Теперь, десять лет спустя, Архитектора тычками вели по Библиотеке конгресса. Тяжелые времена не закончились. Он узнал, кому Соломон доверил навершие… и молил Бога, чтобы Роберт Лэнгдон оправдал их ожидания.
Глава 62
«Я под Второй улицей».
Всю дорогу до корпуса Адамса Лэнгдон не открывал глаза и старался не представлять себе многие тонны земли над головой и узкую трубку транспортера. В нескольких футах от него мерно дышала Кэтрин, до сих пор не сказавшая ни слова.
«Она в шоке. – Лэнгдону не хотелось сообщать ей о том, что Питеру отрезали руку. – Придется, Роберт. Она должна знать».
– Кэтрин… – проговорил Лэнгдон, не открывая глаз. – Вы как?
Откуда-то сверху донесся дрожащий голос:
– Роберт, пирамида у вас в портфеле… Она принадлежит Питеру?
– Да, – ответил Лэнгдон.
Последовало долгое молчание.
– Мне кажется… из-за этой пирамиды убили мою мать.
Лэнгдон знал, что Изабель Соломон убили десять лет назад, но подробностей не слышал, да и Питер никогда не говорил о пирамиде.
– С чего вы взяли?
Кэтрин рассказала о страшных событиях того вечера, когда к ним в дом вломился татуированный убийца. В ее голосе звучала глубокая скорбь.
– Столько лет прошло, а я так и не забыла, что он требовал пирамиду. Он якобы узнал о ней в тюрьме, от моего племянника Закари… и потом забил его до смерти.
Лэнгдон в изумлении слушал. В семье Соломонов произошла страшная, невероятная трагедия. Кэтрин всегда думала, что Питер убил негодяя… но сегодня он вновь появился в их жизни: представился психиатром брата и заманил Кэтрин к себе домой.
– Он знал много личного о Питере, маминой смерти и даже о моей работе! Такое мог рассказать ему только брат, вот я и поверила… пустила его в Центр технической поддержки музея. – Кэтрин перевела дух и рассказала, что сегодня этот человек почти наверняка уничтожил ее лабораторию.
Лэнгдон пришел в ужас. Несколько секунд они пролежали молча. Лэнгдон чувствовал, что обязан сообщить Кэтрин страшную весть, и начал издалека: рассказал о том, как несколько лет назад Питер доверил ему маленький сверток, как Лэнгдона заманили в Вашингтон и, наконец, как в Ротонде Капитолия нашли кисть ее брата.
Ответом была мертвая тишина.
Лэнгдон понимал, как страдает Кэтрин, и ему хотелось протянуть руку, утешить ее, но в тесном черном пространстве это было невозможно.
– Все обойдется, – сказал он. – Питер жив, и мы его найдем. Похититель обещал не убивать его, если я расшифрую надпись на пирамиде.
Кэтрин по-прежнему молчала.
Лэнгдон рассказал ей о каменной пирамиде, шифре, запечатанном навершии и, разумеется, об убеждении Беллами, будто эта пирамида – масонская… что на ней якобы указано местонахождение винтовой лестницы, уходящей на сотни футов под землю, где испокон веков хранится загадочное древнее сокровище.
Наконец Кэтрин заговорила – ровным, отрешенным голосом:
– Роберт, откройте глаза.
«Открыть глаза?!»
У Лэнгдона не было ни малейшего желания смотреть на окружающее его замкнутое пространство.
– Роберт! – с тревогой воскликнула Кэтрин. – Мы на месте!
Лэнгдон распахнул глаза ровно в тот миг, когда его вынесло из проема в стене – точь-в-точь такого же, как с другой стороны. Кэтрин уже слезала с транспортерной ленты, прихватив его портфель. Лэнгдон спрыгнул на плиточный пол ровно перед тем, как лента повернула за угол и двинулась обратно. Они очутились в комнате, очень похожей на предыдущую. Табличка на стене гласила: «Корпус Адамса. Циркуляционный зал № 3».