Джентльмены уже не в моде

Ревякин схватился за живот и, недоуменно глядя на него, рухнул на колени, а затем повалился на землю, раскинув руки так, будто собирался ее обнять.

– Ну, и зачем ты это сделал? – спросил Аркадий, движением руки показывая, чтобы Вадим вернул оружие на место.

Убийство – это плохо. И хорошо, что это кто-то сделал за него. Одно дело – расправляться с противником в запале боя и совсем другое – добивать безоружного. А отпускать Ревякина было никак нельзя…

– А зачем он нам нужен? – Вадим отбросил пистолет в сторону.

– Он много знает.

– Да не больше моего.

– И что ты знаешь?

– Ну, систему безопасности знаю. И с Захарьевым договориться могу, он согласится, лишь бы без работы не остаться. Если смерть Перекатова будет признана, появятся наследники, разбазарят его акции, компания рухнет, Захарьев останется без работы…

– Знаешь, мне совсем не жаль Захарьева.

– А жаль, он на твою Арину дом переписал. Верней, Перекатова уговорил. Ну, когда жареный петух клюнул. Перекатов согласие дал, доверенность, а Захарьев все оформил. Ну, чтобы дома потом не пропали, мало ли, отберут по суду в счет уплаты долга…

– Какого долга?

– Перекатов взял огромный кредит, мог не вернуть… Но Захарьев сейчас над этим работает, все будет нормально. И дома обратно заберет…

– Так дом или дома?

– Дома. Перекатов на всех своих жен дома оформил.

– А как же теперь дома обратно забрать, если нет Перекатова?

– Так ты же вместо него… То есть вы…

– Да, но Арина не согласится.

– А кто ее спрашивать будет? Она же даже не знает, что дом на ней.

– Без ее участия дом не продашь.

– Все можно сделать, у Захарьева с этим все просто… Ну а если вдруг – всегда можно запугать… Это с вами она такая смелая. И пусть дальше будет смелой, мне-то что? Хотите дом за ней оставить, пожалуйста!

– Хочу, – кивнул Аркадий. – Она этот дом выстрадала… Но больше ничего другого не хочу… Пусть наследники Перекатова начинают войну за наследство, я не против. Не хочу я в это дело лезть. И не стану. И тебе не рекомендую…

– Так это, мне без вас и смысла нет во все это лезть, – потрясенно мотнул головой Вадим.

Он был похож на человека, оказавшегося вдруг в чужой стране без цента в кармане, но Аркадию совсем не было его жаль.

– Вот и молодец, вот и правильно…

Одинцов достал из кармана носовой платок, протер им рукоять своего «стечкина», затем подошел к Вадиму и, крепко взяв его за руку, вложил ему в ладонь орудие убийства. Но парень сообразил, зачем ему это нужно, и, крепко обжав рукоять «АПС», попытался отскочить в сторону. Он мог бы застрелить Аркадия, удайся ему этот маневр. Но ему не повезло, потому что опытный десантник предусмотрел такой вариант развития событий. Он вовремя костяшками пальцев ударил Вадима в кадык. Но перестарался. Свалившись на землю, парень захрипел, несколько раз конвульсивно дернул ногой и затих.

Не рассчитал Аркадий силу своего удара, потому и принял на себя еще один смертный грех. Не хотел он убивать Вадима, всего лишь собирался свалить на него вину за убийства. Отправил бы парня домой, а пистолет с отпечатками его пальцев надежно бы спрятал… Но, видно, не судьба.

Нехорошо стрелять в покойников, но Аркадий все же решился на это. Накрыв платком рукоять «стечкина», он поднял его с земли, приставил ствол к сломанному кадыку Вадима и окончательно разрушил его одиночным выстрелом. Не выдержал парень тяжести содеянного греха и наложил на себя руки…

Тяжесть греха давила и на Аркадия. В машину он садился мрачнее тучи. Глянул на Риту, сидевшую справа от него, и оторопел. Она полулежала в кресле, безжизненно откинув голову вправо. Уж не приняла ли цианистый калий, чтобы свести счеты с жизнью.

– Эй, ты чего? – холодея от страшных предположений, тронул он Риту за плечо.

– Что такое? – даже не шелохнувшись, тускло спросила она.

Он облегченно вздохнул. Он вычеркнул ее из своей жизни, но было бы слишком, если бы она вдруг ушла из жизни вообще…

– Ты должна понимать, что я не хотел всего этого. Но и бегать я устал.

– Я все слышала… И я тебя не поняла. Ты мог бы стать Перекатовым, но ты не захотел…

– У каждого своя жизнь.

– Я хотела бы, чтобы ты жил жизнью Перекатова.

– С тобой?

– Да, со мной.

– Чтобы ты как сыр в масле каталась?

– А это плохо?

– Смотря чье масло. Тебе нужно масло Перекатова. Извини, но мне это совсем неинтересно.

– Зато мне интересно. И дело не только в деньгах. Дело в тебе самом. Ты не можешь простить меня, потому что я тебя предала. Но Перекатова я не предавала. И с его колокольни ты бы меня не презирал…