Джентльмены уже не в моде

– Я слышал, Игорь пропал, – с безразличием в голосе сказал Аркадий.

– А вот взял и объявился!… Но сначала ты убил его, а затем и Дымокурова.

– Не убивал я Игоря. А Дымокуров пусть останется на моей совести, я не против. Мразью он был, мразью и сдох.

– Теперь твоя очередь, – с наигранным сочувствием развел руками Перекатов.

– Ну, значит, судьба… Устал я от всей этой чехарды, – неспешно и обреченно махнул рукой Аркадий.

– Самозванцев казнили во все времена… Перекатовым хотел стать, деньгами моими заправлять. Стыдно, Аркадий Васильевич, очень стыдно…

– Да не нужны мне твои деньги. Ничего не нужно… Мне бы уехать куда-нибудь от вас подальше.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Нет, он правда уходить собирался, – вступился за Аркадия Слава. – Сказал мне, что не Перекатов он. Сказал, что уходит. А тут вы…

– Зачем же тогда весь этот цирк устроил? – спросил Перекатов.

– Чтобы «фас!» на Дымокурова дать, – пожал плечами Аркадий. – Ревякин сделал все, как надо…

– Он бы и так все сделал, если бы ты сказал, что Дымокуров меня заказал.

– Зачем ему это, если Перекатов утонул?

– Но я-то жив!

– Да, но я-то этого не знал…

– Мог бы сказать Дымокурову, что это ты убил Сергея Михайловича, – предположил Ревякин. – Заказ исполнен, обещание надо исполнять…

– Он бы меня самого исполнил. Чтобы не оставлять свидетелей.

– Логично, – кивнул Перекатов. – Умный ты мужик, Одинцов. Все ты просчитал. Как и то, что не сможешь удержаться на моем месте. Но ведь хотелось удержаться, да?

Аркадий опустил голову, но только для того, чтобы глянуть на него исподлобья. Не будет он отвечать на этот вопрос. Все равно Перекатова не переубедишь, а мозоль на языке натрешь.

– Да не хотел он быть тобой! – ответила вдруг за него Арина.

Она стремительно подошла к Аркадию, взяла его под руку.

– У него своя жизнь, и она ему нравится… Плохо, что жена – шлюха.

– Кто это шлюха? – возмущенно вскрикнула Рита.

Аркадий сокрушенно приложил ко лбу ладонь, прикрывая глаза. Только цирка ему сейчас не хватало.

– А разве нет? – разворачиваясь к Рите, язвительно спросила Арина.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь, – огорченно, но без истерики сказала Рита.

– А это кто у нас такая? – заинтригованно спросил Перекатов.

Глянув на него, Аркадий увидел, как загорелись его глаза. И на Риту он посмотрел. Она, похоже, всерьез вошла в роль соблазнительницы и шантажистки, поэтому привела себя в полную боевую готовность. Волосы чистые, пышные, гладко расчесаны, лицо в тонусе, свежий макияж на ней, бледно-розовые губы чувственно блестят, и наряд – не придерешься… Она была старше Арины, но ее женская зрелость казалась как раз той изюминкой, которую почувствовал в ней Перекатов. Поэтому он и втягивал ноздрями флюиды ее высоковольтной сексуальности. И она, чувствуя его к себе интерес, смотрела на него с вожделением изголодавшейся сучки. Глядя на нее, Аркадий хотел умереть от стыда и тоски…

– Меня зовут Маргарита, – представилась Рита.

Она шагнула к Перекатову так, будто собиралась облобызать его, грациозно замерла, приподнявшись на носке толчковой ноги. И руку протянула, будто собиралась подать ее для поцелуя. Но расстояние между ними не позволяло ему дотянуться до нее, поэтому Рита опустила руку, как бы невзначай скользнув пальчиками по пышным выпуклостям своего бюста. Аркадий с надеждой посмотрел на Ревякина, безмолвно требуя расправы над собой, но тот как будто и не собирался убивать его.

– Жена Одинцова, – пояснил он.

– Бывшая жена, – кивнул Аркадий.

– Ну зачем ты так говоришь? – позируя перед Перекатовым, обратилась к нему Рита. – Я все слышала. И я все поняла. Ты обманул всех. Ты обманул меня. И теперь мы квиты. Сейчас ты успокоишься, и мы поедем с тобой домой. Возьмем билет в спальный вагон, по пути все обсудим, расставим все точки над i, решим, как быть. А утром будем дома. И будем жить дальше…

У Аркадия голова шла кругом. Столько событий смешалось в одной кастрюле, оказавшись под водой чувств и эмоций. Перекатов своим появлением зажег огонь, и сейчас все это варево пенилось и булькало в голове, развариваясь в ней в размазню… Возвращение в прошлое казалось чуть ли не единственным спасением от этой сводящей с ума мешанины. Время назад не повернешь, но можно выбраться из кастрюли вместе с Ритой, остаться с ней наедине, попробовать прийти к компромиссу. Вряд ли примирение возможно, и уж точно прежней идиллии в их отношениях не будет, но у них есть дочь, и они могли бы жить вместе ради нее. Глядишь, со временем боль унижения улеглась бы, и жизнь вернулась если не в прежнее, то близкое к тому русло.