Автономный режим

Пространство вспыхнуло. Тысячи лазерных разрядов, сотни плазменных сгустков ударили с разных направлений, но облака обломков рассеяли большинство ударов, остальное приняли на себя активные щиты, и поглощенная ими энергия, словно жидкий огонь, объяла «Стилетто», повторяя плавные обводы корпуса.

Илья предвидел подобный эффект. Он принял во внимание расположение кораблей противника и осуществил сброс мгновенно накопленной щитами энергии, опасаясь спровоцировать возникновение плазменной капсулы.

Поочередное отключение генераторов привело к освобождению энергии и возникновению трех плазменных вихрей, сжигающих все на своем пути.

Пространство кипело. Корабли противника, прорвавшиеся через облака обломков, попали под неожиданный удар, их системы слежения потеряли цель, а Тернов, воспользовавшись посеянным хаосом, успел завершить точно рассчитанный маневр и устремился в атаку на корабль галактлейтенанта Зотова.

Илья понимал, у него нет никаких шансов в противостоянии с армадой чужих кораблей. Он использовал единственную возможность выручить Сергея, вырвать его из-под телепатического воздействия коллективного разума: ураганным огнем всех орудийных и ракетных комплексов он нанес критические повреждения машине галактлейтенанта, давая автоматическим системам карт-бланш на спасение пилота.

«Стилетто» с бортовым номером «три» окутался облаком взрывной декомпрессии, состыкованные с ним штурмовые модули противника потеряли управление, их закрутило в беспорядочном вращении, длинные гибкие захваты разорвало, а секундой позже среди разлетающихся обломков вдруг появилась черная воронка пробоя метрики пространства.

Автоматика спасательной капсулы наконец-то отработала, как положено, совершив аварийный прыжок по координатам «Танаиса».

Тернов не медлил ни секунды.

Огибая скопления обломков, он вырвался на оперативный простор. Кормовые щиты его «Стилетто» разгорались все ярче, залпы, бьющие вслед, пытались настичь дерзкий корабль, но тщетно, и тогда противник вновь использовал нематериальное оружие.

Ощущение безысходности захлестнуло разум Ильи, мнемонические блокираторы вдруг заработали со сбоями, но на фоне бездушной, липкой тьмы, пытавшейся погасить его сознание, рдел обжигающий уголек воли к жизни.

Коллективному рассудку неведомо чувство отчаянной надежды, заставляющее человека бороться даже в безвыходных ситуациях.

Черная воронка пробоя метрики возникла по курсу, бледный свет на миг объял «Стилетто», растворил грозную боевую машину, и корабль исчез, лишь обломки вихрем закрутило вслед, да мгновение спустя запоздало полыхнул взрыв сброшенной кормовыми щитами энергии.

«Танаис». Пять часов сорок две минуты по бортовому времени.

Коридор станции, ведущий в сектор отдыха экипажа, блокировала аварийная переборка со шлюзом.

Пахомов остановился, взглянул на индикацию сигналов миниатюрной приборной панели.

– Разгерметизации нет, – сообщил он. – Командир, что происходит? Случайно сработали аварийные системы? – Павел занял позицию, контролируя пройденный участок пути.

Дитрих угрюмо промолчал.

В душе командира «Танаиса» царил мрак. Мысль о предательстве, облеченном в форму изощренного мнемотехнического воздействия, встречала глухое внутреннее сопротивление. Между мнемониками в рамках тесного коллектива возникал особого рода контакт. «Если бы кто-то замкнулся в себе, что-то утаивал, недоговаривал, жил в страхе или напряжении, я бы почувствовал».

Но с фактами не поспоришь! На протяжении короткого пути Дитрих подключался к доступным устройствам, везде встречая одно и то же: подсистемы функционировали в автономном режиме, исполняя аварийные программы.

Глобальная сеть «Танаиса» распалась на миллиарды не связанных между собой фрагментов!

– Открываю! – сухо произнес Дитрих.

За аварийной переборкой их встретил плотный туман.

Пахомов рывком преодолел несколько метров, первым оказался на границе лесопарковой зоны.

– Чисто! – пришел по связи его доклад.

Люк за спиной Дитриха загерметизировался.

– Суспензорное поле работает, сигнатуры генераторов активны, читаются без искажений, – машинально сообщил он, получая данные от ближайших устройств.

Под куполом суспензорной защиты произошел явный сбой в работе установок искусственного климата. Температура на пятнадцать градусов превышала допустимый для существующей экосистемы порог, влажность воздуха достигала девяноста процентов, рециркуляция воздуха отключилась, и неподвижные пласты тумана резко ограничивали видимость.