Бринкерхофф растерянно заморгал.
— Да, сэр, — сказала Мидж.
— Потому что Стратмор обошел систему «Сквозь строй»? — Фонтейн опустил глаза на компьютерную распечатку.
— Да, — сказала она. — Кроме того, «ТРАНСТЕКСТ» уже больше двадцати часов не может справиться с каким-то файлом.
Фонтейн наморщил лоб.
— Это по вашим данным.
Мидж хотела возразить, но прикусила язык. И прижала ладонь к горлу.
— В шифровалке вырубилось электричество. Фонтейн поднял глаза, явно удивленный этим сообщением.
Мидж подтвердила свои слова коротким кивком.
— У них нет света. Джабба полагает, что…
— Вы ему звонили?
— Да, сэр, я…
— Джаббе? — Фонтейн гневно поднялся. — Какого черта вы не позвонили Стратмору?
— Мы позвонили! — не сдавалась Мидж. — Он сказал, что у них все в порядке.
Фонтейн стоял, тяжело дыша.
— У нас нет причин ему не верить. — Это прозвучало как сигнал к окончанию разговора. Он отпил глоток кофе. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно поработать.
У Мидж отвисла челюсть.
— Извините, сэр…
Бринкерхофф уже шел к двери, но Мидж точно прилипла к месту.
— Я с вами попрощался, мисс Милкен, — холодно сказал Фонтейн. — Я вас ни в чем не виню.
— Но, сэр… — заикаясь выдавила она. — Я… я протестую. Я думаю…
— Вы протестуете? — переспросил директор и поставил на стол чашечку с кофе. — Я протестую! Против вашего присутствия в моем кабинете. Я протестую против ваших инсинуаций в отношении моего заместителя, который якобы лжет. Я протестую…
— У нас вирус, сэр! Моя интуиция подсказывает мне…
— Что ж, ваша интуиция на сей раз вас обманула, мисс Милкен! В первый раз в жизни.
Мидж стояла на своем:
— Но, сэр! Коммандер Стратмор обошел систему «Сквозь строй»!
Фонтейн подошел к ней, едва сдерживая гнев.
— Это его прерогатива! Я плачу вам за то, чтобы вы следили за отчетностью и обслуживали сотрудников, а не шпионили за моим заместителем! Если бы не он, мы бы до сих пор взламывали шифры с помощью карандаша и бумаги. А теперь уходите! — Он повернулся к Бринкерхоффу, с побледневшим лицом стоявшему возле двери. — Вы оба.
— При всем моем уважении к вам, сэр, — сказала Мидж, — я бы порекомендовала послать в шифровалку бригаду службы безопасности — просто чтобы убедиться…
— Ничего подобного мы делать не будем! На этом Мидж капитулировала:
— Хорошо. Доброй ночи. — Она двинулась к двери. Когда Мидж проходила мимо, Бринкерхофф по выражению ее глаз понял, что она и не думает сдаваться: чутье не позволит ей бездействовать.
Бринкерхофф смотрел на массивную фигуру директора, возвышающуюся над письменным столом. Таким он его еще никогда не видел. Фонтейн, которого он знал, был внимателен к мелочам и требовал самой полной информации. Он всегда поощрял сотрудников к анализу и прояснению всяческих нестыковок в каждодневных делах, какими бы незначительными они ни казались. И вот теперь он требует, чтобы они проигнорировали целый ряд очень странных совпадений.
Очевидно, директор что-то скрывает, но Бринкерхоффу платили за то, чтобы он помогал, а не задавал вопросы. Фонтейн давно всем доказал, что близко к сердцу принимает интересы сотрудников. Если, помогая ему, нужно закрыть на что-то глаза, то так тому и быть. Увы, Мидж платили за то, чтобы она задавала вопросы, и Бринкерхофф опасался, что именно с этой целью она отправится прямо в шифровалку.
Пора готовить резюме, подумал Бринкерхофф, открывая дверь.
— Чед! — рявкнул у него за спиной Фонтейн. Директор наверняка обратил внимание на выражение глаз Мидж, когда она выходила. — Не выпускай ее из приемной.
Бринкерхофф кивнул и двинулся следом за Мидж.
Фонтейн вздохнул и обхватил голову руками. Взгляд его черных глаз стал тяжелым и неподвижным. Возвращение домой оказалось долгим и слишком утомительным. Последний месяц был для Лиланда Фонтейна временем больших ожиданий: в агентстве происходило нечто такое, что могло изменить ход истории, и, как это ни странно директор Фонтейн узнал об этом лишь случайно.
Три месяца назад до Фонтейна дошли слухи о том, что от Стратмора уходит жена. Он узнал также и о том, что его заместитель просиживает на службе до глубокой ночи и может не выдержать такого напряжения. Несмотря на разногласия со Стратмором по многим вопросам, Фонтейн всегда очень высоко его ценил. Стратмор был блестящим специалистом, возможно, лучшим в агентстве. И в то же время после провала с «Попрыгунчиком» Стратмор испытывал колоссальный стресс. Это беспокоило Фонтейна: к коммандеру сходится множество нитей в агентстве, а директору нужно оберегать свое ведомство.