Мой любимый пианист

Николас слушал женщину не перебивая, пораженный яростью в ее голосе.

Казалось, Серина и сама удивилась.

— Извини, — наконец смущенно произнесла она. — Это было очень грубо и некрасиво с моей стороны. Дело в том, Николас, что я никак не могу понять, почему ты проделал весь этот путь. Ведь не из-за глупого детского конкурса талантов? За все двадцать лет ты приехал в Роки-Крик лишь однажды — на похороны своей матери!

Ник заглянул в глубокие глаза Серины, и ему до боли захотелось сказать правду.

«Я вернулся потому, что я все еще хочу тебя, Серина. Потому что мечтаю заняться с тобой любовью.

Потому что я не могу больше оставаться в стороне, зная, что ты больше не замужем».

Но сейчас для подобных объяснений не время и не место.

— Я приехал, — произнес Николас вместо того, что ему хотелось сказать на самом деле, — из-за трогательного письма твоей дочери.

Именно в этот момент Фелисити выскочила из школы и побежала по дорожке прямо к ним.

Ник тут же понял, что это дочь Серины. Сходство девочки с матерью было просто невероятным.

— Вы приехали! — закричала Фелисити, бросилась к мужчине и изо всех сил обняла его. Николасу от такого напора даже пришлось отступить на шаг. — О, спасибо, спасибо, спасибо! — бормотала Фелисити, а потом вдруг разомкнула объятия и виновато посмотрела на него своими красивыми глазами, обрамленными пышными и длинными ресницами. — Извините, иногда меня заносит.

Глава 7

Серине очень захотелось развернуться и убежать, трусливо поджав хвост. От одного вида Николаса ей стало на редкость неуютно.

Видеть, как ее дочь обнимает своего настоящего отца, было трудно. Это вызвало такую бурю эмоций, которая чуть не поглотила Серину без остатка. Странно, но она почти завидовала Фелисити. Как бы ей самой хотелось так же обнять Николаса, с тем же неприкрытым восторгом! Ее затопило чувство вины. Не следовало выдавать Фелисити за дочь Грега! Ни за что на свете! Нужно было с самого начала рассказать правду! Но вместо этого Серина похоронила этот секрет в своей душе, и теперь он будет мучить ее до конца дней.

Потому что Серина видела всплеск радости в глазах Николаса, когда их дочь бросилась ему на шею, видела, как нежно он улыбнулся ей. И сейчас улыбался.

Неожиданное осознание того, что Николас мог бы стать прекрасным отцом для Фелисити, оказалось очень болезненным.

Но было уже слишком поздно. С того самого момента, как она прошла по церковному проходу много лет назад… Придется и дальше хранить этот секрет. Потому что, по мнению Фелисити, ее отцом был Грег Хармон, а не Николас. Она любила папу и его родителей — своих обожаемых Нанну и деда.

Серине было необходимо как можно быстрее собраться с мыслями.

Просто поразительно, что может перенести мать, лишь бы увидеть своего ребенка счастливым. Поэтому Серина выдавила улыбку и сказала почти нормальным голосом:

— Нет ничего плохого в том, чтобы подходить к делу с энтузиазмом, Фелисити. Но было бы лучше не общаться с мистером Дюпре так фамильярно. Могут подумать, что он небеспристрастен, если завтра на конкурсе ты займешь первое место.

Серина тут же пожалела о том, что подняла эту тему, но было поздно.

— Я уже думала об этом, — отозвалась тем временем Фелисити, — поэтому решила не участвовать.

— Думаю, это очень разумное решение, — искренне похвалила Серина.

— А я так хотел послушать, как ты играешь! — посетовал Николас.

— Вы и так услышите! — счастливо сообщила ему Фелисити. — Я сыграю в самом конце. Я не хочу вам рассказывать все сразу, но это будет знак уважения к одному известному пианисту, который, к сожалению, больше не может играть.

Серина с трудом сдержала стон отчаяния. Мало того, что Фелисити будет играть прямо под носом у Ника, так она еще и наверняка выберет одно из его любимых произведений, может, даже тот самый полонез Шопена. Сегодняшний день оказался трудным, а завтра ее ждет настоящий кошмар!

— Идемте, Николас, — позвала Фелисити. — Вам нужно встретиться еще кое с кем!

— Фелисити! — окрикнула ее Серина. — Ты не должна обращаться к мистеру Дюпре по имени!

— Все в порядке, Серина, — возразил Николас.

— Нет, не в порядке! — упрямо возразила та. — Я должна научить свою дочь уважать старших!

— Ну, в таком случае она может потренироваться, называя свою учительницу «миссис Джонсон», — отрезал Николас. — Мне еще нет и сорока, не надо делать из меня старика! Так что, если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы меня называли Николас. Ну, милая Фелисити, показывай дорогу. — С этими словами он отвернулся от Серины и взял свою дочь за руку.