Новолуние

— Да, это был не друг.

— Вот и славно. Видишь ли, мы не хотели начинать первыми, нарушать соглашение и так далее.

— Однажды Джейк рассказывал мне о соглашении, но я не понимаю, как его нарушало устранение Лорана.

— Лоран! — фыркнул Эмбри, будто удивляясь, что у вампира есть имя. — Ну, формально мы были на территории Калленов, а за границей наших земель нельзя нападать на «холодных», и в первую очередь на Карлайла и остальных, пока они сами не нарушат соглашение. Мы же не знали: вдруг тот чернявый их родственник…

— Как он мог нарушить соглашение?

— Человека бы укусил… Джейк не хотел, чтобы до этого дошло…

— А-а, ну, спасибо, что не промедлили!

— Всегда пожалуйста.

По-видимому, для Колла это не расхожее выражение.

Эмбри проехал по шоссе к последнему дому и свернул на узкую грунтовую дорогу.

— Твой пикап чуть шевелится! — ворчал он.

— Ну уж прости…

В конце дороги притаилась развалюха, которую когда-то покрасили серой краской. Над облупленной голубой дверью узенькое окошко, зато под ним в ящиках ярко-оранжевые и желтые бархатцы, несколько оживлявшие убогую обстановку.

Открыв дверцу, Эмбри с наслаждением понюхал воздух:

— М-м, Эмили что-то печет.

Выпрыгнув из кузова, Джаред бросился было к крыльцу, но Эмбри схватил его за шиворот.

Многозначительно кивнув в мою сторону, Колл кашлянул.

— Я без кошелька, — забился Джаред.

— Ладно, только не думай, что я забуду.

Поднявшись по ступенькам, они без стука влете ли в дом, а я робко вошла следом.

Как и у Билли, большую часть передней заняли под кухню. Девушка с шелковистой медового цвета кожей и гладкими черными, как смоль, волосами стояла у разделочного стола и выкладывала кексы из формочек на бумажные тарелки. На секунду я подумала: Эмбри не велел глазеть на девушку, потому что она красавица.

— Проголодались? — пропела Эмили и, улы баясь, повернулась к нам.

На правой стороне лица от корней волос до подбородка багровели три широких рубца. Один спускался из угла миндалевидного глаза, другой скривил левую сторону рта в постоянной ухмылке.

Страшно благодарная за предостережение, я тут же перевела взгляд на кексы. Пахли они изумительно, свежей черникой.

— Ой! — удивленно воскликнула девушка. — Кто это?

Я подняла голову, стараясь смотреть на левую сторону ее лица.

— Белла Свон, — ответил Джаред и пожал плечами: вне всякого сомнения, меня в этом доме уже обсуждали. — Кто же еще?

— Та-ак, Джейкоб в своем амплуа, — проворчала Эмили, обе стороны ее некогда красивого лица дышали враждебностью. — Значит, ты подружка вампиров?

— Ага, — подобравшись, кивнула я. — А ты, стало быть, подружка оборотней?

Девушка прыснула, а за ней и Эмбри с Джаредом. Здоровая сторона лица будто оттаяла.

— Да, пожалуй, — согласилась она и глянула на парней. — А где Сэм?

— Видишь ли, сегодня утром Белла… хм… застала Пола врасплох.

— Ох уж этот Пол! — закатила здоровый глаз Эмили. — По-вашему, они задержатся? Я яичницу собралась жарить.

— Не беспокойся! — пробасил Эмбри. — Даже если задержатся, мы не позволим еде пропасть.

Усмехнувшись, хозяйка открыла холодильник.

— Не сомневаюсь… Белла, есть хочешь? Попробуй мою выпечку!

— Спасибо! — Взяв с тарелки кекс, я начала обкусывать края. Тесто нежнейшее, то, что нужно для моего слабого желудка.

Эмбри Колл схватил уже третий и запихнул в рот целиком.

— Братьям оставь! — упрекнула Эмили и стукну ла его по голове деревянной ложкой.

Меня удивила столь неожиданная метафора, но остальные приняли ее, как само собой разумеющееся.

— Вот свинья! — фыркнул Джаред.

Прислонившись к столу, я слушала по-семейному добродушную болтовню присутствующих. Белый буфет, светлый деревянный пол — у Эмили спокойно и уютно. На круглом столике в треснутом кувшине из бело-голубого фарфора огромный букет полевых цветов.

Молодая хозяйка сбивала огромное количество яиц — штук тридцать, не меньше — в большой желтой миске. Рукава бледно-лиловой блузки закатаны, и я заметила: шрамы и царапины есть и на тыльной стороне запястья. Эмбри прав: общение с оборотнями действительно чревато определенным риском.

Входная дверь распахнулась, и появился Сэм.

— Эмили! — позвал он. В его голосе было столько любви, что я почувствовала себя лишней, незваной гостьей, которая портит идиллию. Наклонившись, Адли поцеловал багровые шрамы, а потом прильнул к губам девушки.